Программные вечера

Литературный сезон в Москве открывался в Политехническом музее вечером "Левей Лефа"¹ Вечер вызвал множество кривотолков.

¹ (Вечер состоялся 26 сентября 1928 года.)

За несколько дней до этого Маяковский писал в объяснительной записке о задачах своего доклада:

"...Показать, что мелкие литературные дробления изжили себя и вместо групповых объединений литературе необходимо сплотиться вокруг организаций, ведущих массовую агит-литературную работу, - вокруг газет, агитпропов, комиссий, организуемых к дням революционных празднеств. Необходимость отказа от литературного сектантства иллюстрируется примером Лефа, большинство из сотрудников которого ведут работу в пионерских, в комсомольских органах печати. Только переход на такую работу дает писателю вместо салонной поддержки семи-десяти единомышленников критику и поддержку миллионных организаций.

Литература-самоцель должна уступать место работе на социальный заказ, не только заказ газет и журналов, но и всех хозяйственных и промышленных учреждений, имеющих потребность в шлифованном слове. Мы излишнее количество сил уделяем на критику ничтожных литературных явлений, оставляя без критического внимания вещи повседневного обихода. Хлеб, костюм, сапог должны критика интересовать по крайней мере не меньше, чем стихи Есенина.

Агитационно-просветительная работа хотя бы по борьбе за чистоту жилищ, против плевания на улице, за отмену рукопожатий и т. п. должна пользоваться правами литературного гражданства наравне с поэмой и романом.

Разговор иллюстрируется стихами, печатавшимися в "Правде", "Комсомольской правде", "Рабочей газете", "Крокодиле".

Составляя афишу, Маяковский впервые опустил слово "поэт", оставив только свое имя и фамилию.

Отдел поэзии был поделен здесь на "некрасивые стихи" и "стихи красивые". К первым относились сатирические. Почти все названия остались книжные, только перед такими, как "Помпадур", "Служака" и другие, появилась приставка "сов": "Совпомпадур", "Совслужака"; "Рассказ литейщика Ивана Козырева о вселении в новую квартиру" назывался "Хол" и "Гор".

Доклад "Левей Лефа" Маяковский начал с рассказа о том, как триста греков засели в Фермопильском ущелье и отбивались от целой армии персов.

- Мы, лефы, были с восемнадцатого по двадцать пятый год такими же фермопильцами, героически отбивающимися от наседающих полчищ эстетов и прочих правых флангов искусства. По нашему примеру и другие начали устраивать свои фермопильчики. Персы уже стали другими, а мы все сидим по своим ущельям. Пора бросить нелепейшую и бессмысленную игру в организации и направления, в которую выродилась наша литературная действительность. ВАПП объединяет четыре тысячи поэтов, а я, Маяковский, вынужден расплачиваться за всех: в газете, в радио работать некому. В свое время лефовцы выбросили лозунг борьбы за газету как единственный вид литературы. С сегодняшнего дня я отказываюсь от лозунга "Только газета есть литература" и выдвигаю другой лозунг: "Да здравствует стихотворение! Да здравствует поэма!" В свое время лефовцы аннулировали живопись, заменив ее фотографией. С сегодняшнего дня я амнистирую Рембрандта. Я борюсь против тех, которые пытаются превратить Леф в "общество любителей левого искусства". Леф в том виде, в каком он был, для меня больше не существует. Но это не значит, что борьба за левое искусство, которую мы ведем, ослабеет хотя бы на минуту!

В. В. Маяковский и В. Э. Мейерхольд. 1929 год

В. В. Маяковский 1930 год

Афиша вечера 'Открывается Реф' в Политихническом музее. 1929 год

Ровно через год Маяковский намечал новые пути борьбы за левое искусство:

- Сначала в Москве надо сделать большой вечер. Я составлю сногсшибательную афишу. "Гала-вечер". Напишем так: "Состоится открытие Рефа". Нет, это сухо и официально. Просто - "Открывается Реф". Председатель - В. Маяковский. Выступят: Асеев, Брик, Жемчужный, Кассиль, Кирсанов, Ломов, Маяковский, Незнамов, Родченко, Степанова. Теперь - зададимся вопросами.

И он быстро набросал: "Что такое Реф? Что такое классик? Что такое поэт? Что такое газетчик? Что такое делается? Что такое факт? Что такое бизнес? Что такое субъективный объектив?"

Потом приписал:

"Декларации, лозунги, установки на весь 1930 год. Демонстрации словесные и диапозитивные. Разговор с аудиторией и обратно".

Подумав, решил:

- Нет, "туда и обратно" - грубо и игровато.

Он вычеркнул затем эти два слова и вместо них добавил: "Записки. Прения".

Недели за две до этого вечера¹ Маяковский читал у себя дома друзьям пьесу "Баня".

¹ (Вечер "Открывается Реф" состоялся в Политехническом музее 8 октября 1929 года (перенесен с 3 октября).)

Он любил вывешивать афиши своих выступлений на стене. На этот раз афиша не была готова, и вместо нее он вывесил грязноватую корректуру, зная, что и в таком виде она будет приятна гостям - среди них были все участники будущего вечера.

Чтение "Бани" Владимир Владимирович иногда прерывал рассказом об источниках, послуживших материалом для пьесы, о происхождении отдельных фраз. Так, прототипом бюрократа явился один из ответственных служащих всем известного литературного учреждения.

В жизни Маяковский спрашивал знакомых: "У вас есть телефон?" Часто получая отрицательный ответ, он сам стал отвечать на свой вопрос, не делая даже паузы: "Ах, у вас нет телефона!" Так это и вошло в пьесу.

Другой пример.

Однажды в вагоне, собираясь закусить, мы достали дорожные приборы. Сосед по купе заинтересовался: "Какие замечательные вещи! Где вы их раздобыли? Это, наверно, заграничные. Вот у нас еще не умеют такие делать". Я ответил полусерьезно, полушутя: "Наше государство занимается пока крупными вещами - строим гиганты, перешибаем фордизмы, а скоро дойдем до мелочей". В "Бане" мы слышим эти слова из уст Оптимистенко: "Да я же вам говорю, не суйтесь с мелочами в крупное государственное учреждение. Мы мелочами заниматься не можем, государство крупными вещами интересуется, фордизмы разные, то, се..."

Товарищи горячо принимали пьесу. Было много аплодисментов, восторженных возгласов. Все ждали отзыва Всеволода Эмильевича Мейерхольда - ведь ему ставить, от него в большой степени зависит судьба пьесы.

Мейерхольд, глубоко вздохнув, произнес одно слово: "Мольер!" И прозвучало это очень серьезно и взволнованно.

Помню, кто-то спросил: "Владимир Владимирович, почему вы не пишете пьесу в стихах?"

- Как Грибоедов, я не пишу, а хуже не хочу.

8 октября Политехнический был буквально осажден... Участники вечера "Открывается Реф" с трудом пробились в здание.

"Литературная газета" достаточно точно пересказала вступительную речь Маяковского:

"Год тому назад мы здесь распускали Леф. Сегодня мы открываем Реф. Что изменилось в литературной обстановке за год и с чем теперь выступают на литературном фронте рефовцы? Прежде всего мы должны заявить, что мы нисколько не отказываемся от всей нашей прошлой работы, и как футуристов, и как комфутов, и, наконец, как лефовцев. И сегодняшняя наша позиция целиком вытекает из всей нашей прошлой борьбы. Все споры наши и с врагами, и с друзьями о том, что важней: "как делать" или "что делать" - мы покрываем теперь основным нашим литературным лозунгом - "для чего делать", то есть мы устанавливаем примат цели и над содержанием и над формой.

Рассматривая искусство как орудие классовой борьбы, мы должны в своей литературной работе прежде всего ясно представить себе общую нашу цель и конкретно стоящие перед нами боевые задачи строительства социализма. С этой точки зрения мы, в первую голову, и будем подходить ко всякой литературной работе сегодня.

Мы заявляем: только те литературные средства хороши, которые ведут к цели. Такая установка нашей программы не снимает старого нашего требования новой формы для нового содержания. И если одним своим острием она направлена против рыцарей "формы для формы", бесчисленных эстетизаторов и канонизаторов формы, то другим своим острием она бьет тех, которые пытаются втиснуть пятилетку в сонет, пытаются воспеть социалистическое соревнование крымско-плоскогорными ямбами.

В целом эта установка не оставляет ни сантиметра места писателю, желающему именовать себя революционным, для какой бы то ни было аполитичности.

Литературная обстановка сегодняшнего дня утверждает нашу всегдашнюю борьбу против аполитичности, как далеко не второстепенный пункт нашей программы. А вся она звучит как настойчивое требование, обращенное к искусству, стать в ногу с социалистическим строительством, выйти на передовые позиции классовой борьбы!"

Кроме Маяковского, с речами выступали Николай Асеев и Осип Брик.

Публика была настроена бурно. В зале засела хулиганская группка. Они кричали, свистели и даже принялись избивать одного из участников вечера.

После перерыва читались стихи. Николай Асеев прочел стихотворение Фрейлиграта, Семен Кирсанов - переводы стихов французского рабочего поэта Жюля Жуя. Оппоненты были из публики.

Маяковский подвел итог прениям и репликам с мест.

В конце октября Маяковский объявил свои вечера "Что делать?" сначала в Ленинграде, потом в Москве (обычно с новой программой он выступал прежде всего в Москве). В объяснительной записке он изложил основные положения:

Афиша вечера В. Маяковского "Что делать?". Москва, Ленинград. Октябрь 1929 года

"В своем вступительном слове я объясняю причины, заставившие Леф почистить свои ряды, внести изменения в программу и принять название Реф, то есть революционный фронт искусства. Основная причина - это борьба с аполитизмом и сознательная ставка на установку искусства как агитпропа социалистического строительства. Отсюда отрицание голого факта и требование в искусстве тенденциозности и направленности".

После вступительного слова на афише было напечатано: "Словесные иллюстрации": отрывки из "Бани", "Клопа" и "5 лет". Последней вещи Маяковский не читал, так как она не была закончена. Вероятно, он думал, что к этому времени сможет познакомить хотя бы с отрывками из нового произведения. Я полагаю, что впоследствии он читал вступление к этой поэме под заглавием "Во весь голос".