Письма к родным. Документы

Только что получил твое письмо и спешу ответить, не то после не соберусь. Большое спасибо за поздравление. День своего рождения провел хорошо, только на другой день вспомнил о нем. Ты пишешь, что хорошо проводишь время,- рад за тебя, я же сижу дома или что-нибудь читаю, или же учу уроки и ругаю бога за вавилонское столпотворение. Захотелось ему башню разрушить, он и перемешал языки, а я за него страдай И учи уроки, совсем у бога логики нет! У Медведевых время провел так, как и вообще у них проводил: ел, пил, спал, купался, гулял, читал и изредка занимался. Вчера получил письмо от Миши Ставракова. Пишет, что зимою приедут все три брата, и спрашивает у нас комнату. Дункель перешли куда-то, я с ними после твоего отъезда виделся только раз. Люда сейчас в Петровско-Разумовском, на днях едет к Медведевым. У нас погода дрянь: пойти никуда нельзя, двадцать раз в день меняется, в этом отношении я тебе завидую. Ну, пока больше не о чем писать. Пиши, приезжай.

До свидания.

Целую тебя крепко.

Твой брат

Володя.

14/VII-907 г.

9. Л. В. Маяковской

[Москва, вторая половина января 1909 г.]

Арестовали меня в тот день, как я вышел из дому в 11 часов утра, на улице. Арестовали бог знает с чего, совершенно неожиданно схватили на улице, обыскали и отправили в участок. Сижу опять в Сущевке, в камере нас 3 человека (всего политических 9). Кормят или, вернее, кормимся очень хорошо. Немедленно начну готовиться по предметам и, если позволят, то усиленно рисовать. А пока прошу у тебя следующее: принеси мне подушку, одеяло, полотенце, что есть из белья, простыню, наволочку, зубной порошок, щеточку, зеркальце, гребень, платков носовых и черную рубаху; затем следующие книги (поройся у меня, найди, которые есть, а которых нет, спроси у Сережи, Владимира, Хози или у других товарищей). Алгебру и геометрию Давидова, Цезаря, грамматику лат<инскую> Никифорова, немецкую грамматику Кейзера, немецкий словарь, маленькую книжицу на немецк<ом> языке Ибсена (она лежит у меня на полке), физику Краевича, историю русской литературы Саводника и программу для готовящихся на аттестат зрелости. Из книг для чтения следующие: психологию Челпанова, логику Минто, историю новейшей русской литературы (чья - не помню, она лежит у меня на столе), "Введение в философию" Кюльпе, "Диалектические этюды" Унтермана и "Сущность головной работы человека" Дицгена. Все эти книги ты найдешь у меня в комнате. Затем спроси, не найдется ли у Владимира или Сергея 1-го тома "Капитала" Маркса, "Введение в философию" Челпанова и сочинения Толстого или Достоевского. Все эти книги притащи сама или попроси кого-нибудь принести мне в Сущевку, приноси не все сразу, конечно, а понемиогу. Затем спроси у Сергея адрес Виктора Михайловича, которому я рисовал плакат, сходи туда, спроси денег (проси 8 рублей), а если понадобится что-нибудь дорисовать, то сделай это, пожалуйста. На полученные деньги купи акварельных красок в училище, обязательно с коробкой, затем пайку для рисования, но только, пожалуйста, отрывную, блокнотом, такую, какая у меня была раньше, средних размеров (в 1 р. 25 к.- 1 р. 75 к.), ее ты можешь достать на Петровке, в писчебумажном магазине, кажется, Гринблата, две резины, три карандаша и перочинный нож, он у меня на столе. Постарайся так, чтоб осталось рубля 3-5 и пришли их мне, деньги здесь понадобятся. Обзаведусь хозяйством, да и заживем помаленьку. Сходи в охранку: тебе, маме, и Оле дадут свидание. Свидания здесь по четвергам и воскрес<еньям>.

Ну, пока до свидания.

Целую всех вас крепко, поцелуй за меня маму и Олю, за меня не беспокойтесь, т. к. по новому делу привлечь меня не могут, ибо невинен и чист аз есмь аки архангел. Поклон товарищам, пусть не забывают.

Володя.

P. S. Если найдешь (постарайся), то принеси Гнедича "Историю искусств", Мутера "Историю живописи в 19 столетии", если есть, то принеси от кого-нибудь другого, а если нет, то в крайнем случае те, которые лежат у меня в сундучке, только оберни в бумагу.

Сейчас говорил со смотрителем. Разрешил принести краски и рисовать, только чтобы все принадлежности были небольших размеров, а то неудобно. Да принеси еще и две кисточки. Ну, примусь за занятия, обстановка подходящая. Я сижу сейчас с студентом-технологом 4-го курса, знающим немецкий язык и немного рисующим.

Книги приноси обязательно понемногу, иначе не пропустят.

Приноси по 4-7.

10. О. В. Маяковской

[Саратов, 10 июля 1912 г.]

Поздравляю тебя с днем ангела. Целую тебя крепко.

Брат Володя.

Коля тоже тебя поздравляет и желает всего хорошего.

11. А. А. Маяковской

[Петербург, 23 ноября 1913 г.]

Милая, дорогая мамочка! Я по Вас соскучился. Придется еще жить в СПБ (2-го декабря первый спектакль моей трагедии). Ну, как Ваши глазки?

Я здоров, но работы по горло. В первый раз - целый день. Я рад.

Мамочка, за свидетельством попросите зайти в училище Олю, а деньги, пожалуйста, перешлите мне сюда, а то я к первому весь выйду и сяду на мель. Мамочка, напишите, как у Вас.

Целую крепко, крепко Вас, Олю, Люду.

Володя

Мой адрес: СПБ, Пушкинская ул., гостиница Пале - Рояль, № 126.

12. Л. В., О. В. Маяковским

[Петербург, 23 ноября 1913 г.]

Напишите. Я соскучился. Право. Целые дни и ночи занят. Репетиции, лекции, лекции, концерты, концерты, репетиции и т. д. Толкусь.

Целую вас всех и по очереди,

брат Володя.

Мой адрес: СПБ, Пушкинская, гостин<ица> Пале-Рояль, № 126.

13. В. Маяковской

[Петербург, около 23 ноября 1913 г.]

Шлю записку для училища. Здоров. Масса работы по театру. Пишите.

Целую тебя, маму и Люду.

Ваш Володя. P. S. Попроси мамочку, чтобы мама обязательно переслала мне сюда как можно скорее деньги.

О. Маяковская. 1907

14. А . А., Л. В., О. В. Маяковским

[Симферополь, 1 января 1914 г.]

С Новым годом и с праздниками!

Как живете? Я здоров и весел, разъезжаю по Крыму, поплевываю в Черное море и почитываю стишки и лекции. Через неделю или через две буду в Москве. Сегодня я в Симферополе, отсюда в Севастополь и дальше, пока не доеду до вас и тогда поцелую всех крепко. Я ваш сын, брат и проч. и проч.

Володя.

1/1-14 г., Симф<ерополь>.

15. О. В., А. А., Л. В. Маяковским

[Москва, 5 февраля 1914 г.]

Целую всех. Дня через три-четыре буду опять. Забегался.

Ваш Володя.

16. О. В. Маяковской

[Москва, первые числа февраля 1914 г.]

Мне пришлось сегодня экстренно выехать на лекцию в Екатеринослав (перенесли число), даже не успел заехать домой. Ужасное свинство! Дня через три-четыре буду опять в Москве.

Целую крепко маму и тебя и Людочку.

Володя.

17. А. А., О. В., Л. В. Маяковским

[Минеральные воды, 23 марта 1914 г.]

Привет. Еду Тифлис. Целую.

Ваш Володя.

Здоров как слон.

18. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, первая половина 1915 г.]

Спасибо за письма. Я живу ничего. Пью, ем, сплю, одет и обут. Что же касается моих дел, то пока я сам об этом ничего не знаю. Во всяком случае, пока все говорит за то, что я устроюсь хорошо. Приеду ли скоро в Москву, не знаю: как сложатся обстоятельства. Обо всем важном, конечно, немедленно же напишу вам. Вы меня не забывайте, пожалуйста.

Я ничего не пишу оттого, что у меня характер гнусный, письма же от вас жду с нетерпением. Целую вас всех крепко.

Ваш Володя.

19. А. А., О. В., Л. В. Маяковским

[Петроград, 21 августа 1915 г.)

Здоров я ужасно. Живу в Петрограде. Стараюсь пока что наладить к зиме какую-нибудь денежную комбинацию. Не сердитесь на меня, я похорошел страшно.

Целую всех.

Ваш Володя.

20. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, не ранее 8 октября 1915 г.]

Только сейчас окончились мои мытарства по призыву, спешу вам написать и успокоить.

Я призван и взят в Петроградскую автомобильную школу, где меня определили в чертежную, как умелого и опытного чертежника.

Беспокоиться обо мне совершенно не следует. После работы в школе я могу вести все те занятия, какие вел и раньше.

Адрес мой остается прежний. Напишите о себе. Как у вас?

Целую вас всех крепко.

Володя.

Пришлю свою "военную" карточку.

21. Л. В. Маяковской

[Петроград, 20 октября 1915 г.]

Большое тебе спасибо за доброе и нежное письмо.

Я обмундировываюсь и устраиваюсь. На это уходит много времени и нервов. Устал порядочно.

Милая Люда, ты в письме спрашивала меня, не нужны ли мне деньги. К сожалению, сейчас нужны и очень. Мне сейчас себе приходится покупать форменную одежду, делаю я это на свои деньги. Так нужно. Поэтому пока что запутался изрядно.

Исходя из оного, обращаюсь к тебе с громадной просьбой: пришли мне рублей 25-30. Если такую сумму тебе трудно, то сколько можешь. Извиняюсь за просьбу страшно, но ничего не поделаешь. В дальнейшем, очевидно, будет хорошо.

Адрес мой прежний: Пале - Рояль.

Деньги прошу, если можно, прислать поскорее.

Новостей пока нет никаких.

Я послал вам мою новую книгу.

Целую всех вас крепко.

Ваш Володя. Не забывайте.

20-го

22. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, 21 октября 1915 г.]

Дорогие мамочка, Людочка, Оличка! Я здоров, как гиппопотам. Работаю. Целую всех.

Ваш Володя. Пишите.

23.Л. В. Маяковской

[Петроград, октябрь 1915 г.]

Очень, очень тебе большое спасибо за письмо.

Я живу замечательно. Здоров. Зарабатываю более или менее. Очевидно околот<очный>

приходил по поводу квартирного налога. Я когда приезжал в прошлый раз, говорил об этом. Во всяком случае шлите его куда следует.

Целую мамочку, Оличку и тебя крепко, крепко.

Володя.

24. А. А. Маяковской

[Петроград, октябрь 1915 г.]

Дорогая и милая мамочка! Спасибо за письмо. Обо мне не беспокойтесь. Чувтвую себя хорошо. Дела устраиваются. Пишите о себе все новости и почаще.

Поблагодарите Людочку. Поцелуйте Оличку. Вообще перецелуйте всех. Я вас всех целую.

Ну, довольно, а то я и так уже очень расцеловался. Ваш сын и брат

Володя.

25. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, конец октября - начало ноября 1915 г.]

Получил все Ваши письма. Отвечу всем Вам отдельными письмами скоро. Сейчас тороплюсь на службу. Работы много. Я здоров. Настроение хорошее. Весел. Целую всех Вас.

Ваш Володя.

26. А. А. Маяковской

[Петроград, 9 ноября 1915 г.]

Здоров я по-прежнему хорошо. Работаю тоже по-прежнему. Переехал из Пале-Рояля. Так что пишите мне сейчас по такому адресу: ул. Жуковского, д. № 7, кв. № 42, кварт<ира> Брик, для Маяковского. Дорогая мамочка, у меня к Вам большущая просьба. Выкупите и пришлите мне зимнее пальто и, если можно, одну смену теплого белья и несколько платков. Если это Вам не очень трудно, то, пожалуйста, сделайте. Пишите, мамочка, обязательно.

Целую Людочку и Оличку. Целую вас всех крепко.

Ваш Володя.

27. О. В. Маяковской

[Петроград, 11 ноября 1915 г.]

С днем ангела. Целую.

Володя.

Постановление об аресте В. Маяковского 1909

В. Маяковский. 1910

28. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, ноябрь 1915 г.]

Я здоров. Все по-прежнему. Пишите!

Целую

Володя.

29. О. В. Маяковской

[Петроград, 4 декабря 1915 г.]

Только что получил твое письмо. Напиши скорее подробнее, что с мамочкой. Я ужасно беспокоюсь. Купи от меня, пожалуйста, цветочек и отнеси мамочке. Посылки все получил. Целую тебя, Людочку и мамочку.

Ваш Володя.

Пишите.

30. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, 21 декабря 1915 г.]

Поздравляю вас всех со скорыми праздниками. Отчего Вы ничего не пишете? Я очень беспокоюсь. Я здоров. Все хорошо. Целую Вас всех крепко.

Ваш Володя.

31. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, начало января 1916 г.]

Вы мне пишете еще меньше, чем я Вам. Уже месяц от Вас ни строчки.

Напишите мне скорее. Плюньте на меня (за то, что я такой молчаливый) и пишите.

У меня новостей никаких, все тише воды и ниже травы. Спасибо мамочке за посылку. Получил на новый год. Очень рад был.

Праздники провел по-обыкновенному. Служил. Потом кончил. Спал.

Страшно хочется всех Вас увидеть.

Соскучился очень. Напишите мне № Вашего телефона и время, когда удобнее всего звонить. Я Вам позвоню из Петрограда как-нибудь.

В Петрограде дрянь погода: то 30° мороза, то 5 тепла.

Пишите.

Пишите! Пишите!

Целую всех Вас крепко прекрепко.

Всегда Ваш

Володя.

32. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, 6 марта 1916 г.]

Дорогая мамочка, Людочка и Оличка!

Я ужасно беспокоюсь о мамочкином здоровье и тем, как оправились после "катастрофы". Пишите скорее. Я здоров.

Целую всех крепко.

Володя.

33. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, 2 апреля 1916 г.]

Дорогая мамочка, Людочка, Оличка!

Спасибо за письма. Я здоров. Все по-старому. Книжку Вам выслал уже давно.

Целую Вас всех крепко.

Ваш Володя.

34. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, 24 апреля 1916 г.]

Спасибо за память: посылку получил и очень доволен. Мои дела по-прежнему. Разница только та, что сейчас приходится очень много работать (часов девять - десять). Но это пустяки, только на пользу, т. к. я здоров и настроение у меня очень хорошее.

Как Людочка проводит свой отпуск? Попросите ее мне написать. Оличка тоже: ругает меня за короткие письма, а сама пишет открыточки.

Пишите мне все и больше.

Целую вас крепко.

Ваш Володя.

35. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, 29 июня 1916 г.]

Доехал я в Петроград шикарно. До сего времени здоров, молод, красив и весел.

Много работаю: работать теперь трудно, вчера было 32° жары.

Не забывайте меня. Пишите чаще и больше. Целую Вас всех крепко.

Ваш Володя.

36. О. В. Маяковской

[Петроград, 24 июля 1916 г.]

Поздравляю тебя с днем твоего ангела и рождения. Целую тебя крепко и желаю тебе всего лучшего. Пиши. Целую крепко мамочку и Людочку.

Любящий Вас

Володя.

Петроград, 24 июля 1916 г.

37. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, 23 августа 1916 г.]

Спасибо Вам за письма. Я здоров. Все по-старому.

Пишите.

Целую всех Вас крепко прекрепко

Ваш Володя.

38. А. А. Маяковской

[Петроград, август 1916 г.]

Милая и дорогая моя мамочка! Конечно, это большое свинство, что я так редко и мало пишу. Но, ей-богу, все до того одинаково, что писать не о чем. Спасибо большое за поздравление. Пишите о себе больше и чаще. Целую Вас, Оличку и Людочку крепко.

Ваш Володя.

39. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, 18 сентября 1916 г.]

 Отчего ничего не пишете? 
 Я здоров. Все по-старому. 
 Целую Вас всех крепко.

Любящий Вас

Володя.

40. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, сентябрь 1916 г.]

Целую вас всех крепко. Я здоров. Живу не хуже остальных, а это уже не так плохо. Спасибо за посылку, съел замечательно.

Не читайте, по возможности, глупых газет и вырезок не присылайте. Пирожки куда вкуснее и остроумнее.

Я получил отпуск до середины октября. Приеду позднее в Москву. Сначала попробую немножко одеться.

Как проездила Оличка и как Людочкины дела?

Работаю много.

Не ругайте меня мерзавцем за то, что редко пишу. Ей-богу же, я, в сущности, очень милый человек.

Я переехал в другую комнату. Пока пишите по старому адресу на Жуковскую, Брик.

Целую всех крепко.

Володя.

41. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, 19 октября 1916 г.]

Спасибо за письмо. О себе писать прямо нечего. Все дни одинаковые, как лошади. Пишите чаще.

Целую Вас всех крепко прекрепко.

Любящий Вас

Володя.

42. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, декабрь 1916 г.]

Поздравляю вас всех с праздниками. Мне очень хочется в Москву.

В первых числах января мне разрешают на недельку отпуск. Приеду к вам.

Выкройте (если можно) мне клочок места спать.

Целую всех.

До скорого свидания.

Любящий

Володя.

43. О. В., А. А., Л. В. Маяковским

[Петроград, 1916 г.]

Отчего Вы мне ничего не пишете. Я страшно беспокоюсь, что такое с Вами.

Напишите обязательно и немедленно. Я живу по-прежнему, то есть хорошо. Много пишу. Целую Вас всех крепко.

Ваш

Володя.

44. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, 5 февраля 1917 г.]

Приехал и опять все по-старому. Целую всех. Пишите.

Любящий Вас

Володя.

45. А. А. Маяковской

[Петроград, 16 июня 1917 г.]

Я здоров. Все у меня так же как было. Служу. Пишу. Рисую. Как Оличкино здоровье и поездка? Пишите. Целую Вас, Людочку и Оличку крепко.

Ваш молчаливый сын

Володя.

46. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, 6 ноября 1917 г.]

Я ужасно беспокоюсь о всех вас. Я здоров. Напишите.

В Москву едет мой издатель. Пользуюсь случаем.

Целую

Володя.

Может быть удастся вам через него же.

47. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, ноябрь 1917 г.]

Ужасно рад, что все вы целы и здоровы. Все остальное по сравнению с этим ерунда. Я уже писал вам (передавал письмо через знакомого). Теперь опять передаю через знакомого москвича; почте не очень сейчас доверяю.

Я здоров. У меня большая и хорошая новость: меня совершенно освободили от военной службы, так что я опять вольный человек. Месяца 2-3 пробуду в Петрограде. Буду работать и лечить зубы и нос. Потом заеду в Москву, а после думаю ехать на юг для окончательного ремонта.

Целую вас всех крепко.

Ваш Володя.

Пишите!

48. О. В. Маяковской

[Левашово, 15 июля 1918 г.]

Дуешься ты зря. Дело в следующем. Я живу не в Питере, а в деревне, за 50 верст. Когда я получил твое первое письмо, я потелефонил бриковской прислуге, чтоб она немедленно отослала тебе деньги, зная, что это к спеху, а значит, и не мог сам написать ничего на переводе при всем своем желании. При первой же оказии хотел послать вам письмо, но теперь от нас в город никто не ездит, не езжу и я, потому что в Питере холера страшная. Сегодня случайно получил твое письмо (приехали ко мне на именины) и отвечаю сейчас же. Из всего из этого можно умозаключить, что свинья ты, а не я, потому что злишься ты.

Поздравляю тебя, киса, с рождением и ангелом. Желаю вам пожить на даче и отдохнуть. Я живу хорошо. Пишите про себя.

Страшно целую мамочку, Людочку и тебя.

Ваш

Володя.

15 июля 1918 г. Левашово.

Пишите на прежний адрес Брикам. Сюда письма совсем не доходят.

Меня до того тут опаивают молоком (стаканов шесть ежедневно), что если у меня вырастет вымя, скажи маме, чтоб не удивлялась.

49. О. В. Маяковской

[Петроград, 31 августа 1918 г.]

Обрадовался очень твоему письму. Здоровы и сыты чего же еще?!

У меня к тебе колоссальная просьба: разыщи в тех вещах, которые ты у меня взяла, костюм старый, брюки, пиджак и жилет. Затем найди какого-нибудь, не очень дорогого, портного и снеси все это ему, пусть перелицует. Если брюки слишком порваны, то пусть он сделает вставки из жилета. Жилет мне не нужен.

Все это нужно сделать немедленно, т. к. в четверг или пятницу, т. е. дня через четыре я буду в Москве. Пробуду там дня два не больше и хочу его, т. е. костюм, взять с собой. Поторопи его, пожалуйста. Остановлюсь я скорее всего у Вас, думаю, Вы не запротестуете.

Если захотите меня привести в умиление - сделайте в мою честь вареники с вишнями. Расходы возмещу первым же заработком. Пока у меня все в будущем.

Целую крепко мамочку, Людочку и тебя.

До скорого свидания.

Ваш

Володя.

31 августа 1918 г.

50. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, 1 ноября 1918 г.]

Отчего вы не отвечаете на мои открытки, я очень беспокоюсь. Напишите скорее все о себе. Я живу по-старому.

Целую Вас всех крепко.

Любящий

Володя.

51. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, конец 1918 г.]

Простите меня, пожалуйста, что я до сих пор не писал. Причина, во-первых, общая - мое всегдашнее ленивое отношение к писанию писем, во-вторых, я все время собирался выехать к вам сам, но сейчас на железных дорогах никто не может ездить, кроме шпротов, привыкших к такой упаковке. А так как я ваш сын и брат, а не шпрот, то и сами понимаете.

Поздравляю вас с рождеством и двумя новыми годами сразу.

Желаю вам первой категории неуплотнения и прочих благ.

Я здесь работаю массу, здоров и вообще не жалуюсь.

Пишите.

Целую вас всех. Надеюсь скоро увидеться.

Любящий вас ваш

Володя.

52. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Петроград, 17 февраля 1919 г.]

Получил Ваше письмо. Деньги послал 2-го января, а с тех пор был, к сожалению, не богат. Получили ли Вы их? Я послал Вам месяца 2 назад заказное письмо, Вы его, очевидно, не получили. Затем послал телеграмму, получили ли вы все это?

Как вы живете? Я очень по Вас соскучился, уже раз десять собирался приехать и не мог. Надеюсь скоро все-таки наехать.

Я здоров. Живу обыкновенно. Заработаю и сейчас же проем.

Пишите о себе, пожалуйста.

Целую Вас всех крепко, крепко.

Любящий Вас всегда

Володя.

17/II-19

53. Л. В., А. А., О. В. Маяковским

[Москва, начало 1920 г.]

Ради бога, не подумайте, что прочел Оличкину записку и не зашел. Я эту записку получил только сейчас. Шлю вам все, что у меня сейчас есть,- миллион.

Не иду сам, так как я без задних ног - только что вернулся. Гоняю все дни. В понедельник принесу доверенность. Шлю кашу для Людочки - говорят, замечательная. Целую вас всех крепко, крепко.

Ваш

Вол.

54. А. А. Маяковской

[Москва, начало 1920 г.]

Хотя ангелов, по моим наблюдениям, и нет, но я Вас, придравшись к случаю, очень целую, пока заочно, а на днях надеюсь сделать это сам.

Весь Ваш

Вол.

55. О. В. Маяковской

[Москва, начало 1920 г.]

Я боялся, что после 4-х почтамт закроют, поэтому зашел и оставил 15 000. Страшно беспокоюсь за мамочку. Звони ежедневно и вели мне делать все, что нужно. Сейчас же пойди на Сухаревку и купи маме от меня:

2 ф. белого хлеба 2500

1 ф. масла 2800

2 ф. манной 2200.

Целую всех и милую и дорогую мамочку особенно.

Ваш

Вол.

56. О. В. Маяковской

[Москва, 31 августа 1920 г.]

Свинья, что не звонишь! Как дела дома? Заходил. Просьба огромнейшая - приведите в порядок что можно, а что нельзя - выкиньте. Занеси хоть немного, поскорей. Целую мамочку и тебя.

Ваш

Вол.

31 /VIII - 20.

57. Л. В. Маяковской

[Москва, 29 октября 1920 г.]

Я только сегодня узнал о твоем нездоровьи и совершенно не мог к тебе заехать, так как срочно еду в Питер дней на пять.

(Когда мама хворала, я тоже валялся с инфлюэнцей-поэтому не заехал).

Шлю тебе пастилу, маме засахаренные фрукты, тете шоколад (запоздалое немного поздравление с днем тетиных торжеств), Оле мармелад.

Поправляйся, детка, скорей. По приезде буду сейчас же.

Целую тебя, маму и тетю. Твой

Володя.

Шлю тебе, на всякий случай, немножко денег.

58. А. А. Маяковской

[Москва, 1921 г.]

Поздравляю Вас с праздниками и желаю Вам всего, всего хорошего. Приду обязательно в воскресенье или понедельник. Целую вас.

Ваш

Володя.

Шлю немного денег на праздничные расходы.

59. Л. В. Маяковской

[Москва, 1921 г.]

Дорогая Людочка! Никак не могу к тебе придти. Лечись немедленно и не смей работать.

Шлю тебе специально на лечение 25. Так же буду и дальше.

Целую тебя.

Вол.

60. А. А. Маяковской

[Рига, 8 мая 1922 г.]

Целую маму.

Володя.

61. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Берлин, 19 октября 1922 г.]

Целую.

62. Л. В. Маяковской

[Москва, 1923 г.]

Шлю тебе 5 червонцев. Тороплюсь сделать это сегодня, чтоб завтра ты могла на них купить, а то пройдут.

Целую.

Вол.

Целую мамочку и тетю.

63. О. В. Маяковской

[Москва,1923 г.]

Что же ты не звонишь? Позвони обязательно завтра!

Целую.

Твой Вол.

64. О. В. Маяковской

[Москва, 1923 г.]

Шлю тебе 2 червонца специально для елки, заходил к тебе, но уже не застал.

Целую.

Вол.

Целую мамочку и тетю.

65. О. В. Маяковской

[Москва, 31 мая 1924 г.]

Ждал твоего звонка целый час и не дождался. Лиличка сказала, что ты зайдешь, поэтому оставляю записку.

Оставляю тебе 1)3 червонца от Оси (в счет жалования, оставь ему расписку).

2) 1 червонец от меня.

3) 1 червонец на чемодан, т. к. у меня дома оказался один и тот большой и сломанный.

Целую тебя крепко, крепко. Желаю тебе веселиться поправляться.

Любящий тебя твой брат

Володя.

Целую мамочку и Людочку.

31/V-24 г.

66. Л. В. Маяковской

[Москва, 10 июня, 1924 г.]

Оставляю тебе два червонца. К сожалению больше сейчас нет.

На днях обязательно зайду к мамочке.

Целую Вас всех крепко.

Ваш

Вол.

10/VI-24 г.

67. А. А., О. В., Л. В. Маяковским

[Москва, 1924 г.]

Спасибо за подарок. Я обязательно приду сегодня или завтра.

Целую крепко.

Весь Ваш

Володя.

Посылаю чуточку, пользуясь случаем, денежков.

68. О. В. Маяковской

[Москва, 1924 г.]

Прошу тебя очень - отпечатай отчет (аккуратно) в 4-х экземплярах и как-нибудь зашли или завези его ко мне сегодня же не позднее 7 ч. веч.

Целую.

Твой Вол.

69. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Париж, 20 июня 1925 г.]

Здоров. Еду Мексику. Целую всех.

Ваш

70. А. А., О. В., Л. В. Маяковским

[Мехико, около 15 июля 1925 г.]

Целую вас всех страшно и поздравляю вас со всеми именинами и рождениями, какие за это время подвернутся, а также благодарю вас за поздравление.

Числа 10-15-20 сентября надеюсь быть в Москве. Целую вас всех еще раз.

Ваш мексиканский сын и брат

Вол.

71. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Париж, 9 ноября 1925 г.]

Телеграфируйте немедленно подробно мамино здоровье. Попросите Бориса Кушнера помочь квартирой. Буду Москве недели через две. Целую мамочку, вас.

Володя.

72. А. А., Л. В., О. В. Маяковским

[Берлин, 18 ноября 1925 г.]

Выезжаю сегодня. Целую.

Володя.

73. О. В. Маяковской

[Москва, конец 1925 г.]

Не хандри, пожалуйста. Будем искать место. Когда нужны деньги, позвони за день и я, конечно, их достану. Целую тебя, мамочку и Людочку.

Вол.

74. А. А. Маяковской

[Москва, апрель 1926 г.]

Я, конечно, очень был бы рад видеть Вас, но прошу Вас пока ни в коем случае не приходить, так как я боюсь, что грипп перейдет на Вас, особенно ввиду Вашей недавней болезни. Мне много лучше, доктор сказал, что я дня через 2-3 совсем поправлюсь и тогда прибегу к Вам. Температура сегодня 37°,

Целую всех я и Лиля.

Спасибо за кулич.

Любящий Вас

Вол.

75. А. А. Маяковской

[Евпатория, 15 июля 1926 г.]

Видите, какой у Вас хороший сын: всем вообще не пишет, некоторым пишет, но на маленьких листочках, а Вам на большом и во весь разворот. Меня очень беспокоит, что Вы летом без дачи и без отдыха.

В Одессе я заходил к Мише Киселеву. Он просил Вам передать, что рад был бы видеть Вас и Олю и Люду в Одессе.

Как Вы смотрите на это дело? Не поехать ли Вам недели на две? В свою очередь у Миши будет отпуск к августу - сентябрю, и я его звал в Москву.

Я живу обыкновенно. Немного работаю - читаю лекции, пишу, а в промежутках стараюсь здороветь, загорать и полнеть, на радость моей милой и любимой мамочке.

Надеюсь недели через две, через три быть в Москве, а то без меня дела, должно быть, никак не двигаются.

Дорогая мамочка, черкните мне - Ялта, гостиница "Россия".

Целую очень Людочку и Оличку и поздравляю Оличку со всеми праздниками, которые приходятся на именинный и рожденный июль месяц.

Целую Вас крепко, дорогая мамочка.

Любящий Вас Ваш

Володя.

15/VII-26 г.

76. А. А. Маяковской

[Новочеркасск, 27 ноября 1927 г.]

Вы самая хорошая и добрая мама на целом свете, и поэтому, конечно, уже на меня не сердитесь за то, что я не сумел зайти перед отъездом. Я уехал страшно неожиданно, а так как было воскресенье, то нельзя было вызвать такси - все киоски по воскресеньям заперты. Словом, я бежал на поезд прямо с лефовского заседания, прожевывая фразу по дороге. Должно быть, Лилечка уже была у Вас и в качестве полномочного представителя изложила Вам все это наизусть. Сейчас пишу из Новочеркасска, через час еду в Ростов, а из Ростова рассчитываю на Кавказ - в Тифлис, а может быть, даже в Кутаис.

В Москву приеду в 20-х числах декабря, побреюсь и сразу прибуду к Вам.

Рад, что еду в теплоту,- по возможности отдыхаю и насыщаюсь, чтоб предстать пред Ваши глаза красивым розовощеким юношей.

Целую Вас, родная мамочка.

Поцелуйте Люду и Олю.

Ваш весь

Вол.

27/XI-27г.

77. А. А. Маяковской

[Москва, 1928 г.]

Целую Вас очень и шлю Вам чуточку денег.

Целую Вас.

Ваш сын

Вол.

78. А. А. Маяковской

[Москва, 1928 г.]

Я каждый день называю себя свиньей за то, что до сих пор не приехал к Вам. Но я весь день мотаюсь, а остальное время на даче. Приду скоро и обязательно. Я Вас люблю и целую Вас миллион раз и шлю конфеток.

Ваш сын

Володя.

Целую Людочку.

79. Л. В. Маяковской

[Москва, 1928 г.]

К сожалению, мы с тобой вчера не повидались. Хотел зайти к тебе сегодня, да сию минуту надо ехать. Ничего не поделаешь.

Целую тебя очень и заочно.

Твой Вол.

80. Л. В. Маяковской

[Москва, 1929 г.]

Ради Христа извини меня. Мне необходимо крайне было уйти. Буду дома около 10 ч. Если можешь, подожди. Если не можешь, то я в ближайший день приду к Вам. Соскучился по Вас очень. Еще раз прошу - извини.

Целую тебя и Вас всех.

Ваш свинский брат и сын

Вол.

81. А. А. Маяковской

[Москва, 1929 г.]

Целую милую мамочку. На днях зайду обязательно. Целую всех.

Скверный сын

Володя.

Директору строгановского художественно-промышленного училища

[Москва, 14 января 1909 г.]

Его превосходительству г-ну директору Строгановского художественно-промышленного училища

Ученика 1-го класса

Владимира Маяковского

Ознакомившись с программой Строгановского училища, я нашел для себя возможным сдать экзамены за 5 классов по общеобразовательным предметам, и поэтому покорнейше прошу ваше превосходительство <разрешить> сдать их в мае месяце. Дополнительные же предметы проходить наравне с остальными учениками училища.

Владимир Маяковский.

14 января 1909 года.

В московское охранное отделение

[Москва, 8 февраля 1909 г.]

В Московское охранное отделение

Содержащегося

при Сущевском полицейском доме

Владимира Владимировича Маяковского

Покорнейше прошу вас вызвать меня в Охранное отделение для дачи дополнительных показаний.

Владимир Владимирович Маяковский.

8 февраля 1909 г.

В московское охранное отделение

[Москва, 16 июля 1909 г.]

В (Московское охранное отделение

Содержащегося при Мясницком полиц<ейском> доме Владимира Владимировича Маяковского

Ввиду того, что мне необходимо продолжать начатые занятия, покорнейше прошу вас разрешить мне пропуск необходимых для рисования принадлежностей. Владимир Владимирович Маяковский.

16 июля 1909 года.

В московское охранное отделение

[Москва, 24 августа 1909 г.]

В Московское охранное отделение

Содержащегося при Центральной пересылочной тюрьме политического заключенного дворянина Владимира Владимировича Маяковского

Ввиду того, что у Охранного отделения нет и, конечно, не может быть никаких фактов, ни даже улик, указывающих на мою прикосновенность к деяниям, приписываемым мне Охранным отделением, что в Моей полной неприкосновенности к приписываемому мне легко убедиться, проверивши факты, которые были приведены мною при допросе как доказательство моей невиновности,- покорнейше прошу вас рассмотреть мое дело и отпустить меня на свободу.

Прошу также Охранное отделение на время моего пребывания в Центральной пересыльной тюрьме разрешить мне общую прогулку.

Владимир Владимирович Маяковский.

24 августа 1909 г.

Московскому градоначальнику

[Москва, 7 октября 1909 г.]

Его превосходительству г-ну московскому градоначальнику

Содержащегося при Центральной пересыльной тюрьме политического заключенного дворянина Владимира Владимировича Маяковского.

Имею честь покорнейше просить ваше превосходительство рассмотреть мое дело и исполнить нижеследующую просьбу: 2 июля сего года я пришел в квартиру Елены Алексеевны Тихомировой, дом Локтева, по Мещанской улице, кв. 9, для получения кое-какой работы по своей специальности, т. е. по рисовальной части, и был задержан чинами полиции, которые находились там по случаю ареста жильца, проживавшего в данной квартире. При допросе в Охранном отделении я указал на цель прихода в вышеупомянутую квартиру и на то, каким образом были проведены дни, предшествующие аресту. Все эти факты легко могут быть подтверждены и таким образом доказана моя полная неприкосновенность к предписываемому, но, несмотря на все это, л вот уже три месяца и пять дней нахожусь в заключении и этим поставлен в очень тяжелое положение, так как, во-первых, пропустил экзамены в училище и, таким образом, потерял целый год: во-вторых, каждый день дальнейшего пребывания в заключении ставит меня во все большую и большую необходимость совершенного ухода из училища, а значит, и потерю долгого и упорного труда предшествующих лет; в-третьих, мной потеряна вся работа, дававшая мне хоть какой-нибудь заработок, и, наконец, в-четвертых, мое здоровье начинает расшатываться и появившаяся неврастения и малокровие не позволяют мне вести никакой работы. Ввиду всего изложенного, т. е. моей полной невиновности и тех следствий заключения, которые становятся с каждым днем все тяжелее и тяжелее, покорнейше прошу ваше превосходительство разобрать мое дело и отпустить меня на свободу.

Владимир Владимирович Маяковский.

7 октября 1909 г.

В московское охранное отделение

[Москва, 27 октября 1909 г.]

В Московское охранное отделение

Содержащегося при Центральной пересыльной тюрьме политического заключенного Владимира Владимировича Маяковского

Ввиду того, что, по сообщению мне Охранным отделением от 27 октября, мое дело перешло в Министерство внутренних дел, покорнейше прошу вас разрешить мне общую прогулку, т. к. в баню водят заключенных в количестве 10 (десяти) человек, и, следовательно, видится гораздо большее число лиц, чем на общей прогулке, на которую выводят всего четыре человека.

Владимир Владимирович Маяковский.

27 октября 1909 г.

В московское охранное отделение

[Москва, 18 ноября 1909 г.]

В Московское охранное отделение

Содержащегося при Центральной пересыльной тюрьме политического заключенного Владимира Владимировича Маяковского

Покорнейше прошу Охранное отделение разрешить мне общую прогулку.

Владимир Маяковский.

18 ноября 1909 г.

Директору училища живописи, ваяния и зодчества

[Москва, 3 августа 1910 г.]

Господину директору Училища живописи, ваяния и зодчества

От дворянина Владимира Владимировича Маяковского

Имею честь покорнейше просить о допущении меня к конкурсному экзамену для поступления вольным посетителем в начальный класс художественного отделения Училища.

При этом представляю метрическое свидетельство о рождении и три фотографические карточки.

Жительство имею: Москва, Новая Божедомка, дом Сергеевой, № 3, квартира № 11.

Владимир Владимирович Маяковский.

3 августа 1910 года.

Ректору высшего художественного училища при академии художеств

[Москва, 12 августа 1911 г.]

Его превосходительству г-ну ректору Высшего художественного училища при Императорской академии художеств

Дворянина Владимира Владимировича Маяковского

Имею честь покорнейше просить ваше превосходительство о допущении меня к конкурсным экзаменам для зачисления в число вольнослушателей живописного отделения Высшего художественного училища при Императорской академии художеств. При сем прошении прилагаю: нотариально засвидетельствованную копию с метрического свидетельства о рождении и четыре фотографические карточки; все же остальные могущие понадобиться документы представлю по первому требованию.

Владимир Владимирович Маяковский.

Жительство имею: Москва, 1-й Марьинский переулок, дом 12, кв. 14.

12 августа 1911 года.

Ректору высшего художественного училища при академии художеств

[Москва, 19 августа 1911 г.]

Его превосходительству г-ну ректору Высшего художественного училища при Императорской академии художеств

Дворянина Владимира Владимировича Маяковского

Вследствие присланного Вами заявления о необходимости подачи к 20 августа недостающих документов высылаю: метрическое свидетельство о рождении, свидетельство о звании (формулярный список отца), квитанцию о подаче заявления о приписке к призывному участку за № 19 и квитанцию о подаче заявления о свидетельстве о благонадежности за № 249, выданную московским градоначальником. Фотографические же карточки и копия с метрического свидетельства о рождении находятся в канцелярии Академии при прошении.

Владимир Владимирович Маяковский.

19 августа 1911 г.

В "союз молодежи"

[Петербург, 16 ноября 1913 г.]

Я, нижеподписавшийся, передаю Обществу художников "Союз молодежи" свою трагедию "Владимир Маяковский" для постановки в Петербурге в сезон 1913- 1914. Постановка ведется по моим указаниям и под моим личным наблюдением за всей художественной частью пьесы. (Срок моего наблюдения и размер вознаграждения за оное устанавливается в согласии с "Союзом молодежи".) Плата поспектакльная 50 (пятьдесят) рублей за каждый вечер.

Владимир Маяковский.

16 ноября 1913 года.

Московскому градоначальнику

[Москва, 24 октября 1914 г.]

Господину московскому градоначальнику

Дворянина

Владимира Владимировича

Маяковского

Прошение

Покорнейше прошу выдать мне свидетельство о благонадежности для поступления добровольцем в действующую армию. При сем прилагаю свидетельство, выданное мне из 3-го участка Пресненской части за № 4170.

Владимир Владимирович Маяковский.

24 октября 1914 года.

Жительство имею: Б. Пресня, д. № 36, кв. 24.

Центральной комиссии по устройству октябрьских торжеств

[Москва, 10-12 октября 1918 г.]

Центральной комиссии по устройству Октябрьских торжеств

Краткое изложение моей "Мистерии-буфф" и мотивов, требующих ее постановки в дни Октябрьских торжеств.

Некая дама просила Льва Толстого объяснить ей, что, собственно, он хотел сказать своей "Войной и миром". "Для этого,- отвечал находчивый Толстой,- пришлось бы второй раз написать ее, и если некоторые излагают мои вещи вкратце, то поздравляю их,- они талантливее меня. Если бы я мог вместить в несколько строк то, о чем говорю томами, то я бы сделал это раньше".

Наше положение приблизительно одинаково. Выйти из него - способ один: прослушать всю вещь, но времени у вас нет, и я, исполняя ваше требование, товарищи, излагаю вкратце мою "Мистерию".

1 д<ействие>. Вся вселенная залита потопом революций. К последней еще сухой точке, к полюсу, карабкаются семь пар запуганных чистых. И турецкий паша. и русский купец, и богдыхан, и поп, и проч<ие> и проч<ие> белые представители всех пяти частей света. А за ними, запуганными и ноющими, подымаются семь пар нечистых - пролетариев, у которых нечему тонуть в этой буре. Весело и спокойно слушают они косноязычное собрание чистых, в ужасе спорящих: что же это, наконец, светопреставление, что ли. И когда, нагоняя бегущих от бунта, и сквозь полюс начинает бить та же кровавая струя, чистые хватаются за последнюю соломинку: "Давайте, давайте построим ковчег!" Одни спасемся. Без этих издевающихся нечистых. Насмешливый голос плотника: "А ты умеешь пилить и строгать?" - сволакивает почтенных с облаков - и униженно просят "господа чистые" "товарищей нечистых" заняться стройкой. "Ехать так ехать",- холодно соглашается плотник.

2 д<ействие>. Под плач чистых и смех нечистых грохнулась в волны земля. Нечистые, напевая, спускаются в трюм. Чего им бояться, еда - дело их рук. Распустив слюнки, слушают чистые веселые песни, и у голодных возникает план подложить нечистым свинью, выбрать им царя. "Затем, что царь издаст манифест - все кушанья мне, мол, должны быть отданы. Царь ест, и мы едим, его верноподданные". Номер прошел. Но когда чистые возвращаются к царю, которому сволакивали отобранную у нечистых еду, перед царем сияло пустое блюдо. Ночью разгорелся голод. Ночь мокра.

И каждый чистый почувствовал, что он как будто немножко демократ. За самодержавием - демократическая республика. Но "раньше обжирал один рот, а теперь обжирают ротой. Республика-то оказалась тот же царь, да только сторотый". Под могучими кулаками нечистых задами к борту теснятся- чистые и вот уже сверкают пятки сваливаемых в воду белых. С этого места веселое подтрунивание над нестрашными нам какими-то самодержавиями и республиками сменяются пафосом грозовой борьбы пролетариата. Реют по палубе железные слова: "Пусть нас бури бьют, пусть изжарит жара, голод пусть, посмотрим в глаза его. Будем пену одну морскую жрать, мы зато здесь всего хозяева". В бреде об Арарате, изнеможенные, сломленные голодом,-ведь республика и самодержавие съели последнее,- все начинают видеть сияющую гору. Тогда по волнам, как посуху, идет на ковчег не Христос, искушенный в таких занятиях, нет, а самый обыкновенный человек. Став на станки, верстаки и горны, он низвергает великую нагорную проповедь грядущего земного рая. Распаленные видениями рабочие, как за пророком, тянутся за ним. Но насмешлив голос человека. "Довольно на пророков пялить око, взорвите все, что чтили и чтут, и земля обетованная окажется под боком - вот тут". Человек исчез. И вот догадались сразу,- да ведь это была наша собственная, в человечьем образе явившаяся воля. Клятва найти землю обетованную озаряет море, и по мачтам и реям лезут они, грохочут песню восстания, ломятся сквозь небо, сквозь ад и рай, в радужные двери коммунизма. "Не надо пророков, мы все Назареи, на мачты! на мачты! за реи! за реи!"

3 д<ействие>. I, II и III карт<ины>. Мимо райских жителей, завлекающих своим постным небом, мимо ада, в котором у рабочего хватает дерзновенной мощи поиздеваться над его кострами, такими ничтожными по сравнению с заревами сталелитных заводов, ломая все и вся, двигаемые своей несокрушимой волей, приходят к обетованной стране нечистые. Той же самой покинутой землей оказалась обетованная страна. "Кругла земля проклятая, ох, и кругла". Но напрасно неслись их проклятия земле,- омытая революциями и высушенная пеклами новых солнц, сна предстала в таком ослепительном блеске, в каком может рисоваться жизнь только нам, ясно различающим за всеми ужасами дня иную великую жизнь. Апофеозом стройных псалмов, в котором хорами встали рабочие и недавние рабы рубля, невольные угнетатели: машины, хлеба и проч<ие> вещи, окончена эта картина. "С любовью прильните к земле все, дорога кому она. Славься труд, славься жизнь, славься и сияй наша трудовая коммуна!"

Мотивы и заключение.

Конечно, не этот сухой газетный скелет делает мою вещь необходимой. Она, я убежден, велика тем, что впервые в песнопение революционной мистерии переложила будни. Я не могу не согласиться с товарищем Луначарским, что это, может быть, единственная сейчас пьеса коммуниста. Я убежден, что вы, товарищи, дадите ей надлежащую театральную оболочку, освободив любое из больших помещений, а не загоните ее на задворки вашего внимания, предоставив пролетариату питаться гнилой трафаретщиной не ими и не для них созданного искусства, к сожалению, еще "блистающего" в театрах.

Пусть хоть день пролетарского праздника будет отпразднован пролетарской пьесой.

Владимир Маяковский.

В коллегию госиздата

[Москва, 20 октября 1920 г.]

В коллегию Госиздата

Полгода тому назад мною была сдана в ЛИТО книга "150 000 000".

Книга была рецезензирована ЛИТО и получила исключительный отзыв, как агитационная, революционная вещь. С тех пор полгода я обиваю пороги и каждый раз слышу стереотипный ответ; "Завтра будет сдана в печать".

Вызванный тов. Вейсом, я сегодня получил от него уверения, что книга уже сдана в печать. Осталось только обратиться в технический отдел. В этом самом техническом отделе секретарша при мне переделала красными чернилами цифру "первая очередь" на цифру "третья" и заявила мне, что при третьей очереди о сроке печатания сказать нельзя.

Товарищи! Если эта книга с вашей точки зрения непонятна и ненужна, верните мне ее.

Если она нужна, искорените саботаж, иначе чем объяснить ее непечатанье, когда книжная макулатура, издаваемая спекулянтами, умудряется выходить в свет в две недели.

Владимир Маяковский.

Копия в ЛИТО.

20/Х-20 г.

В коллегию госиздата

[Москва, 5 ноября 1920 г.]

В коллегию Госиздата

Недели две тому назад я подал вам заявление, в котором просил вернуть мне "150 000 000" или же печатать и мягко охарактеризовал отношение к книге, как саботаж. Слово это, конечно, неважное. Называется все это издевательством над автором. Вот последовательное изложение событий.

1. В день подачи заявления г-н Вейс сурово и грозно сказал: "Ах, так! Тогда я сделаю все от меня зависящее, чтоб вашу книгу не печатали, а вернули вам".

2. В три часа в этот же день г-н Вейс любезно сообщил мне по телефону "Книгу решено печатать немедленно, за подробностями обратитесь к зав<едующему> технич<еским> отделом".

3. Заведующий технич<еским> отделом сообщил: "Книга посылается немедленно в полиграф<ический> отдел и будет печататься вне всякой очереди, так как мы несколько виноваты в промедлении. За подробностями зайдите завтра".

4. "Завтра" секретарша мне удивленно сообщила: "Очередь, кажется, вторая, когда напечатается, неизвестно, даже нет о ней никаких сведений".

5. Гр-н Вейс, спрошенный мною, когда кончится это кормление завтраками, изволил сказать: "Извините, заняты Октябрьскими торжествами. Первого ноября лаю вам честное слово пустить в печать". Я указал г-ну Вейсу, что словам больше верить не могу, дайте расписку. Г-н Вейс дал мне такую расписку:

"В начале ноября (не позже 3-4) книга Маяковского будет сдана в типографию и будет набираться и печат<аться> без всяких задержек. 27/Х. Подпись (Вейс)".

Слова "будет набираться и печататься" внесены по моему указанию специально, чтоб мне не морочили голову передачей в какие-то инстанции.

6. Сегодня, 5-го, я обратился к секретарше: "Печатается?"- "Нет! В полиграфическом отделе".- "А когда печататься будет?" - "Неизвестно, на ней нет "крестика", а вот видите список книг с крестиками, эти идут в первую очередь".

Товарищи! Может быть, ценою еще полугодового хождения я бы и мог заработать этот "крестик", но карьера курьера г-на Вейса мне не улыбается.

На писание этой книги мною потрачено полтора года. Я отказался от наживы путем продажи этой книги частному издателю, я отказался от авторства, пуская ее и без фамилии, и, получив единогласное утверждение ЛИТО, что эта книга исключительна и агитационна, вправе требовать от вас внимательного отношения к книге.

Я не проситель в русской литературе, а скорее ее благотворитель. (Ведь культивированный вами и издаваемый пролеткульт потеет, переписывая от руки "150 000 000".) И в конце концов мне наплевать, пусть книга появляется не в подлиннике, а плагиатами. Но неужели среди вас никто не понимает, что это безобразие?

Категорически требую - верните книгу. Извиняюсь за резкость тона - вынужденная.

Влад. Маяковский.

5IXI-20 г.

Копил ЛИТО и А. В. Луначарскому.

В коллегию госиздата

[Москва, 5 ноября 1920 г.]

Дополнительно в коллегию Госиздата

Предыдущее заявление, писанное мною час тому назад, было подано тов. Заксу. Тов. Закс отнесся с недоверием к "истерии с крестиками" и сказал мне: "Я пока что порядки Госиздата знаю лучше вашего. Кто вам сказал, что ваша книга, сданная в полиграфический отдел, будет там лежать оттого, что она без крестика?" Пошли искать секретаря, нашли на лестнице, он оказался г. Осповатом и на вопрос Закса ответил ему: "Ну конечно, будут лежать под сукном и пылиться, ежели они без крестика". Посрамленный Закс бежал в кабинет, а тов. Осповат, видя, что я снова взялся за бумагу, вежливо меня предупредил: "Не пишите про меня, а то я буду действовать по инструкции, не прилагая личного рвения, и тогда ваша книга пролежит еще дольше".

Веселенькая история, не правда ли?

Вл. Маяковский.

5/XI-20 г. 2 ч. 15 м.

Копия ЛИТО и наркому Луначарскому.

В правление союза драматических и музыкальных писателей

[Москва, конец октября - декабрь 1920 г.]

В правление Союза драматических и музыкальных писателей от Владимира Маяковского

Прошу зачислить с 1 . . . 1920 г. меня в состав членов Союза драматических и музыкальных писателей.

Произведения мои следующие:

1. Мистерия-буфф (5 актов).

2. Про попов (2 к<артины>).

3. Как кто и что празднует (3 к<артины>)

4. А что, если (3 акта).

5. Владимир Маяковский.

6. Чемпионат.

Влад. Маяковский.

(Адрес) Лубянский проезд, д. 3,.кв. 12. (Телефон) 2-86-13 (30-32)

В комиссию цк ркп(б) по делам печати

[Москва, 5 апреля 1921г.]

Каждому из нас ясна огромная потребность РСФСР в революционном, в коммунистическом искусстве. Потребность же в таковой литературе потрясающа. Театр питается или халтурной макулатурой или падалью прошлого. Создаст новую литературу только организация писателей революции. Писателя организует книга. Революционная же книга встречает в Госиздате или ультрабюрократическое или издевательское отношение.

Три иллюстрации:

ЛИТО приняло к печати книгу "150 000 000". ЛИТО, поставленное именно для того, чтоб разобраться в вопросах худ<ожественной> литературы, аттестовало эту книгу как исключительно агитационную и требовало ее издания в возможно краткий срок, в возможно большем количестве экземпляров. Агитационность была отвергнута. Книга забита была в какую-то 3 или 4 очередь, не могущую увидеть света ни в коем случае. Для чего тогда эти очереди? Началась многомесячная история с "крестиком", крестик - это пометка, которую было необходимо получить для переведения в первую очередь (подробно эта издевательская история изложена в моем докладе коллегии Наркомпроса). Крестик я получил. Валялась с крестиком. После ряда атак мне выдал т. Вейс официальную расписку в том, что книга выйдет в половине февраля, две недели тому назад я получил вторую формальную расписку с обязательством выпустить ее к 15 апреля. Если (сомневаюсь) книга выйдет, можно праздновать 10-месячный юбилей волокиты.

Примечание. Книга издается в 5000 экземплярах (очевидно, мне для успокоения), тогда как средний тираж любой издаваемой "агитационной" книги типа Гамсуна "Новь" или "Дрожнины песни" 25-50 000 экз., а макулатура типа - Дерябина "На заре нового мира" издается в количестве 100 000 экземпляров.

Мной были представлены вам плакаты о "Борьбе с волокитой" и о "помощи Донбассу". Я указывал на невозможность печатать в Госиздате ввиду обвинений каждой живой вещи в "футуризме". Вы одобрили 2 плаката, наиболее удачные. На всякий случай я отправил эти плакаты в Главполитпуть как учреждению, для которого эти вещи больше всего могли подойти. Прилагаю рецензию Главполитпути "О яркой агитационности" и ответ Госиздата: "Отклонить как погромный".

Мною подана неделя назад книга "Мистерия-буфф". Требование на издание этой пьесы, даже в первой редакции (пьеса переработана в связи с событиями наших дней) признанной ТЕО образцовой в ком<мунистическом> репертуаре, долго мотивировано настойчивым спросом со стороны рабочих театров. Пьеса отклонена "за недостатком бумаги",с примечанием "на рецензию не поступала". Как может отвергаться непросмотренная книга? Разве не усомниться в недостатке бумаги, видя прилагаемый здесь список с пятидесятитысячным тиражом макулатуры? Тем более возмущает такое отношение, что "Мистерия" многократно "прорецензирована" в рабочих районах, где она читана мною под энтузиазм слушателей.

Вопрос о постановке ее и о напечатании обсуждался на специальном собрании представителей от ЦК РКП, от МК, от Главполитпросвета, от ВЦСПС, Рабкрина и других организаций и была принята единогласно прилагаемая резолюция, внесенная коммунистами и принятая голосованием, в котором участвовало 82 коммуниста. Есть ли другое произведение, могущее так оправдать требование об издательстве?

Если вещь, так аттестованная и продвигаемая с такой энергией, не может выплыть из Госиздата, то что делается с другими книгами, у которых нет родственников, вылавливающих их из госиздатских корзин и госиздатской канцелярщины. Любой автор подтвердит, что это не случайность, а система. Надо освободить литературу от хозяйничания Вейсов.

В. Маяковский.

5.V.21 г.

В юридический отдел Московского городского совета профессиональных союзов

[Москва, 6 августа 1921 г.]

В юридический отдел МГСПС от В. В. Маяковского

Обращаю Ваше внимание на расправу, учиняемую Государственным издательством надо мной - работником поэтического труда.

Год назад Центрхудкол под председательством Наркома обсуждала театральный репертуар Октябрьских торжеств и признала "Мистерию-буфф" одной из лучших и первых пьес коммунистического репертуара. Тов. Мейерхольд взялся за постановку. Постановка не могла быть осуществлена к годовщине, и я в течение нескольких месяцев перерабатывал "Мистерию", на которую мною уже был затрачен ранее год поэтического труда. Пьеса до постановки была прочитана мною представителям ЦК РКП, МК РКП, ВЦСПС, Рабкрина, Главполитпросвета и других организаций, интересующихся агитискусством. По прочтении пьесы была принята единогласно, по предложению присутствовавших коммунистов (85 чел.), резолюция, требовавшая постановки "Мистерии" во всех театрах РСФСР и напечатания ее в возможно большем количестве экземпляров. Резолюция опубликована в "Известиях" и "Вестнике театра".

ТЕО Главполитпросвета, приложив резолюцию и требование нескольких рабочих и красноармейских театров о присылке пьесы, отправило в Госиздат отношение о срочном напечатании пьесы. 2 апреля мне выдали выписку распорядительной комиссии с постановлением: "Ввиду отсутствия бумаги отложить" и с припиской: "Книга на отзыв не посылалась". Я указал гражданину Вейсу, что мотивировка недостатком бумаги не серьезна, так как, во-первых, Госиздат находит бумагу для печатания самой низкопробной макулатуры вроде пьесы "На заре новой жизни" Дерябиной или пьес Сабурова; во-вторых, эта макулатура издается в стотысячном тираже, "Мистерию" же можно издать в очень ограниченном количестве - только для нужд театров, тем более что переписывание этой весьма требуемой пьесы на машинке отнимает у Республики и бумаги больше и больше рабочих часов, на что гр. Вейс мне ответил, что "конечно, для крайне нужной вещи бумагу можно было бы наскресть, но мы не считаем таковой "Мистерию" и вообще против подобных произведений". Как же,- спросил я,- вы догадались, что пьеса не нужная, если она на отзыв не поступала, а если мнение о пьесе было предрешено до прочтения, то зачем нужна комедия с постановкой этого вопроса в комиссии? Ответом удостоен не был. Пьеса была переписана от руки и в таком виде была послана мной в Донбасс, в Тверь, ДВР, в Прагу, в Берлин и т. д. В некоторых городах Республики и за границей, по имеющимся у меня сведениям, она вышла или должна выйти в непродолжительном времени. Так как постановка "Мистерии" в Первом театре РСФСР встретила исключительно хорошее отношение и рабочей массы и газет (статьи в "Гудке", "Труде", "Известиях", в "Комтруде" и т. д.) и вызвала снова огромное требование, я снова обратился в Госиздат. На это обращение председатель коллегии Госиздата тов. Мещеряков мне сказал, что пьеса рабочим непонятна, ему лично она не нравится, что статьи и анкеты (собираемые в театре анкеты блестяще подтвердили понятность, нужность и революционность

"Мистерии") не убедительны, так как статьи пишет советская интеллигенция, а анкеты заполняют советские барышни, а его может интересовать только мнение рабочих. Тов. Мещеряков предложил устроить спектакль исключительно для рабочей аудитории и позвать его, чтобы он лично убедился в производимом впечатлении. Проверял ли когда-нибудь Госиздат таким образом беллетристическую чепуху, издаваемую им,- не думаю: за это б по головке не погладили.

Я заявил тов. Мещерякову, что нравится ли ему пьеса или нет - меня не интересует. Пьесы пишу не для Госиздата, а для РСФСР, но для испытания последнего средства на проверку согласился. Через МГСПС, при содействии тов. Охотова, был организован спектакль исключительно для рабочих-металлистов (ни один посторонний, даже по моим запискам, на спектакль попасть не мог). Несмотря на то, что я сообщил о спектакле тов. Мещерякову заранее и он обещал быть, тов<арищ> не пришел.

После спектакля, прошедшего под шумное одобрение зала, была единогласно принята резолюция, в которой "Мистерия" приветствовалась как пролетарская пьеса, требовалось её издание в возможно большем количестве экземпляров и выражалось негодование по поводу госиздатского отношения " "Мистерии" (резолюция в "Вестнике театра").

После спектакля и принятия этой резолюции ко мне обратился редактор "Вестника театре" тов. Загорский и предложил напечатать пьесу в "Вестнике", неоднократно печатавшем агитационные пьесы. Так как Госиздат в театре отсутствовал, а держать экзамены мне надоело, я согласился, и пьеса вышла в 91-92 номере "Вестника". Получив 1 июня служебную записку Всеработпроса за № 265, в которой пьеса была протарифицирована и предлагалось оплатить работу, и взяв от ТЕО отношение в Госиздат за № 180, удостоверяющее, что пьеса принята и отпечатана, я отнес эти бумаги в госиздатскую коллегию и просил уплатить построчную плату. На это тов. Мещеряков и тов. Вейс заявили мне, что надо нас всех предать суду Ревтрибунала за незаконное отпечатание "Мистерии", а дело будет рассматриваться коллегией Госиздата. Платить же мне будут те, кто печатали пьесу (привлек ли Госиздат кого-нибудь к ответственности за напечатание никчемных томов Немировича?). И направился в "Вестник театра" и просил оплатить в "Вестнике" ввиду отказа Госиздата. В "Вестнике" мне сообщили, что Госиздат отказываться права не имеет, так как коллегия Наркомпроса передала ему всю смету "Вестника". Не желая вести бесплодных разговоров с яростным Госиздатом, я подождал, пока была составлена "Вестником" общая платежная ведомость и отправлена в Госиздат. Когда через неделю я пришел в Госиздат за справками, меня ждал новый сюрприз: коллегия, рассудив, что едва ли можно привлекать за напечатание революционной пьесы, напечатанной вполне законным образом на той бумаге, которая предназначалась для "Вестника театра", выпустившего с этой целью двойной номер, попробовала новый способ отшибить у меня охоту писать и стараться напечатать написанное. На ведомости стояло: "Распорядительная комиссия, 15/VII: поручить финотделу проверить ведомость по тарифным ставкам и оплатить, исключая пьесы Маяковского "Мистерия-буфф", 18/VII" (подписи).

Таким образом, Госиздат сам признал: 1) законность отпечатания номера и 2) законность требований об оплате, предъявляемых Госиздату со стороны сотрудников "В<естника> Т<еатра>". Меня же исключили, очевидно, просто потому, что я вообще Госиздату не нравлюсь. Я обратился с жалобой в Цекпрос. Цекпрос направил меня в юридический отдел ВЦСПС. Юридический отдел дал свое заключение, подтверждающее мое безусловное право на получение платы за труд. Тогда заведующий ТНО Цекпроса тов. Богомолов просил по телефону гр. Вейса дать объяснение по поводу неуплаты. Гр. Вейс (передаю со слов тов. Богомолова) в крайне раздраженном тоне отвечал, что пьеса к печати не дозволена (отложить за неимением бумаги - едва ли это запрещение?! - В. М.), напечатана обманным путем и оплате не подлежит (интересно, арестованы ли наборщики, набиравшие эту "нелегальщину", и получил ли плату корректор). Тов. Богомолов указал, что все равно обязаны уплатить за труд,- если угодно, привлекая незаконно напечатавших,- обязанность же профсоюза защищать интересы трудящихся. На это гр. Вейс ответствовал: "Маяковский по отношению к "Мистерии-буфф" меньше всего может быть назван трудящимся" - и бросил трубку. Так как мы не могли догадаться, что могут означать эти загадочные слова, Цекпрос отправил официальную бумагу Госиздату, требующую немедленно сообщить в письменной форме причины неоплаты. Записка отправлена 22-го. Три раза я приходил в Цекпрос, ответа не было. На телефонные звонки нам отвечали, что ничего не знают, т. к. заседание будет, и то, может быть, через неделю. Через неделю ответа не последовало. Тогда тов. Богомолов снова телефонировал в Госиздат. Кто говорил с тов. Богомоловым и что - я не знаю. Тов. Богомолов сказал мне только, что платить не хотят, а говорили такое, что и передать невозможно.

Мне эта комедия надоела. Я взял новое удостоверение о том, что мне должны уплатить (служебная записка Цекпроса № 370). Записка была подтверждена заведующим ОНТ МГСПС тов. Сивковым, предлагающим немедленно уплатить за работу. На просьбу принять меня вышел разъяренный Вейс, взял у меня записку, отнес ее и через секунду вынес обратно с надписью: "В уплате отказать. И. Скворцов. 5/VIII-21 г.". Я еще раз просил мотивировать отказ, на что мне гр. Вейс сказал: "Мы Вам пьесы не заказывали, пусть Вам платит тот, кто Вам заказал!" (Интересно, заказывал ли Вейс Грибоедову "Горе от ума", а если нет, то кто осмеливается печатать эту пьесу?)

Потеряв 1¹/₂ месяца на разговоры о напечатании пьесы и 2¹/₂ - на хождение за заработной платой, я, имея другие дела, должен от этого удовольствия на будущее время отказаться. Так как руководители Госиздата, во-первых, не желают признавать существующих законов об оплате труда; так как, во-вторых, в этом непризнании руководствуются, очевидно, личными симпатиями, недопустимыми в учреждениях Республики; так как, в-третьих, такой личный способ вредит всему делу развития литературы в Республике; так как, в-четвертых, лица, стоящие во главе Госиздата, в выборе печатаемых литературных произведений обнаруживают полную профессиональную безграмотность, несовместимую с их ответственными постами; так как, в-пятых, Госиздат упорствует в своей безграмотности, саботируя издание литературы высокой квалификации, невзирая даже на требование массы рабочих; так как, в-шестых, форма ответов на законные вопросы явно оскорбительна и для запрашивающего профсоюза и для меня, как для работника, защищаемого профсоюзом,- прошу Вас расследовать это дело, принудить Государственное издательство оплатить мой труд и привлечь к законной ответственности руководителей Госиздата по указываемым мною 6 пунктам. Для всестороннего выяснения этого дела прошу допросить следующих товарищей: 1) заведующего ТНО Всеработпроса Богомолова, 2) редактора "Вестника театра" тов. Загорского, 3) заведующего ТЕО Главполитпросвета тов. Козырева, 4) секретаря Всероскома помощи голодающим тов. Охотова, 5) режиссера Первого театра РСФСР тов. Мейерхольда, 6) редактора "Вестника ЦК Всерабиса" тов. Бескина и 7) председателя Губотдела Всерабиса т. Лебедева.

При сем прилагается № 91-92 "Вестника театра", 2) выписка из протокола заседания распорядительной комиссии № 44(110), отношение ТЕО за № 180 и две служебные записки № 265 (копия) и 370 и дополнительный счет на оплату извозчиков в связи с поездками, вынужденными волокитой Госиздата.

В. Маяковский.

6/VIII-21 г.

Заведующему производственным бюро вхутемаса Е. В. Равделю

[Москва, 2 октября 1922 г.]

В Производственное бюро Вхутемас тов. Равдель от В. Маяковского

Ввиду, во-первых, повторного невыполнения пункта шестого договора и пункта третьего дополнения к договору и, во-вторых, ввиду полной небрежности в отношении печатания моих книг и в отношении выполнения заказов мой договор с Вхутемасом за № 1390 от 12/VI 1922 года и дополнение к договору от 12 сентября за № 1878 на основании пункта восьмого договора и пункта четвертого дополнения к договору считаю с сего дня аннулированными.

Тем более считаю необходимым сделать это, так как мною не только добросовестно выполнялись условия договора, но и был испрошен для Вхутемаса в Гизе заем в размере десяти миллиардов рублей, а также получены заказы на приобретение в наличный расчет четыре тысячи девятисот экземпляров моих сочинений, что совершенно облегчало работу Вхутемаса.

Так как Производственное бюро уплатило мне авторские, я, не желая вводить Бюро в материальные убытки, разрешаю ему продать 2-й том моих сочинений, сумма, вырученная от продажи за вычетом шести миллиардов неустойки согласно пункта четвертого дополнения к договору, не только целиком покроет расходы, но и даст известный излишек.

 Расчет: 10 000 экз. по 4 мил. 500 т. р.   45 000 000 000 р. 
             скидка 35% магазину__________ 15 750 000 000 р 
                        Остается           29 250 000 000 р.

Мною получено за вычетом 6 миллиард. неустойки

 ________________    11 775 000 000 р 
 Итого остается      17 475 000 000 р. 

Прошу немедленно произвести расчет расходов по производству и разницу возвратить мне не позже четверга, т. к. в пятницу с. г. я уезжаю в служебную заграничную командировку.

Вл. Маяковский.

2/X-22г.

Заведующему "мосполиграфом" Н. Т. Полякову

[Москва, не позднее второй половины ноября 1923 г.]

В Мосполиграф

от В. Маяковского

Агит. реклам.

Тов. Полякову

Наряду с другими торговыми учреждениями и торг-отдел Мосполиграфа ведет рекламную работу. Реклама госорганов, конечно, должна носить главным образом агитационное значение, пропаганду выгоды для широких потребительских кругов именно государственной промышленности. Но Мосполиграфу нужна и чистая реклама, т. к. именно в этой области имеется наличие некоторой нэповской конкуренции. Ведомая до сих пор Мосполиграфом рекламная работа не достигает цели: рекламная работа ведется вразброд, не фиксируя внимание какими-либо общими лозунговыми, или общими изобразительными, навязчивыми формами, однообразна (исключительно печатание в журналах), скучна, неинтересна читающему и, конечно, дорога (считая стоимость журнальной страницы в среднем сорок черв<онцев> ).

Мною предлагается Мосполиграфу "Универсальная реклама": 15 отдельных иллюстраций-плакатов, сделанные на веселый рекламный текст. При относительно большой затрате на эту рекламу сейчас (около 150 -160 червонцев) она должна дать в будущем экономию и прямую выгоду.

1. Реклама универсальна: а) используется плакатом любого формата и размера, b) клише для газет и журналов любого вида, с) печатается на блокнотах и тетрадях, d) делается этикетками для бутылей чернила и клея, e) фотографируется для волшебного фонаря (демонстрация в кино и театрах).

2. Реклама вечна, так как, состоя из отдельных плакатиков, она в случае новой рекламной линии обновляется простой переменой того или иного рисунка к двустишию.

3. Реклама наиболее действенна, так как легко запоминается и фиксирует внимание на постоянной форме.

Эта реклама дает экономию, уменьшая размер и количество объявлений за счет качества, и должна дать доход, сама собой являясь интересной демонстрацией для заказчиков объявлений на фонарях, получаемых Мосполиграфом из Германии.

В издательство "мосполиграф"

[Москва, 29 декабря 1923 г.]

Издательству "Мосполиграф"

В. Маяковского

Согласно переговорам предлагаю к изданию мои 2 книги:

1) Маяковский. Слова сегодняшнего образца.

Сборник в 5-6 листов последних стихотворений и поэм: "Временный памятник рабочим Курска", "Про это", "Перелет Москва - Кенигсберг", "Германия", "Нордерней", "Чарли Чаплин", "Стихи о Мандриле", " Молодая гвардия", "Баку" и др.

2) Агитация - реклама идей. Агитация вещей - реклама. О. Брик и В. Маяковский.

a) Брик. Теория рекламы. 2 листа.

b) Маяковский. Практика рекламы. 1 лист.

c) 10 красочных иллюстраций.

d) 30 черных иллюстраций.

В. Маяковский.

29/X11-23 г.

В редакцию газеты "известия"

[Москва,10 января 1925 г.]

В отрывке из поэмы "Ленин", напечатанном в октябрьском номере "Известий", я проглядел описку, сделанную машинисткою. Напечатано:

К векам коммуны 
             сияющий генерал.

Следует читать:

К векам коммуны 
                сияющий перевал.

Прошу поместить это письмо, во избежание повторения этой ошибки при перепечатании в провинциальных изданиях.

Вл. Маяковский.

Устроителям "совещания левого фронта искусств"

[Москва, 17 января 1925 г.]

устроителям так наз<ываемого> "совещания левого фронта искусств".

Внимательно прослушав и обдумав два бесцветных дня "совещания", должен заявить: никакого отношения ни к каким решениям и выводам из данного совещания не имею и иметь не хочу. Если б я мог хоть на минуту предполагать, что это крикливое совещание, собранное под серьезным лозунгом "объединение", будет подразумевать (в наиболее "деятельной" части) под обсуждением организационных вопросов - организацию сплетни и будет стараться подменить боевую теорию и практику Лефа чужаковской модернизованной надсоновщиной, разумеется, я б ни минуты не потратил на сидение в заседаниях.

Вл. Маяковский. 17/1-25 г.

В литературно-художественный отдел Госиздата

[Москва, 12 апреля 1926 г.]

В литературно - художест<венный> отдел Гиза

В. Маяковского

Прошу отсрочить сдачу 4-го тома полного собрания сочинений до 28 апреля 26 г.

В. Маяковский.

12/IV-26 г.

В театр им. Вс. Мейерхольда

[Москва, первая половина апреля 1926 г.]

О читке Мистерии.

Лучше всего было бы или

1) Рай

или

2) Начало 2-го действия (свержения правительств).

Текст в книге "13 лет работы", 11-й том ("Мистерия-буфф", 2-й вариант).

В. Маяковский.

В литературно художественный отдел госиздата

[Москва, 30 мая 1926 г.]

В Литературно-художественный отдел Государственного издательства

Прошу при окончательном обсуждении вопроса об издании моего Собрания сочинений принять во внимание следующее:

I. Необходимо собрание сочинений дополнить пятым томом, так как после подписания договора (продленного по просьбе отдела) прошло более года и за это время мною написаны вещи, наиболее характерные для меня и новизной и современностью наиболее интересные читателю. В V-ый том должны войти:

II. Пользуясь пунктом договора о перепечатке, считал бы нужным предложить выпустить универсалкой поэму "Ленин", "Сатирические стихи" и "Об обрядах" для крестьянской библиотеки. Это необходимо сделать потому, что мой основной читатель - вузовец, рабфаковец, не могущий тратить денег на дорогую книгу. Опыт дешевого издания "Огонька" показал всю целесообразность такого дела: даже старое "Облако в штанах" разошлось за несколько месяцев без остатка в количестве 16 000 экземпляров.

III. Необходимо дать если не все издание, то хотя бы два-три тома к началу осени. Как и всегда, я предприму осенью ряд поездок с лекциями по провинции и буду лично продвигать эти книги. Как показал мой опыт, описанный в статье "Красной нови", этот способ пропаганды книги вначале оправдывает себя и идейно и коммерчески. Книга непосредственно связывается с потребителем, берется людьми, непосредственно заинтересованными в поэзии, и в дальнейшем повышается магазинный спрос.

IV. Способ продажи книг по лекциям и писательским выступлениям необходимо в дальнейшем расширить и планомерно организовать от имени Гиза. Считал бы очень целесообразным устраивать в Москве и Ленинграде ежегодные "Поэтические олимпиады" по литературным группам, приуроченные к выходу новых книг.

Владимир Маяковский.

30/V-26 г.

В редакцию газеты "маяк коммуны"

[Севастополь, 6-7 июля 1926 г.]

Не откажите в любезности напечатать следующее: Приношу большое извинение всем собравшимся 6 июля на мою несостоявшуюся лекцию.

Причина срыва лекции - неумелость организаторов и их нежелание не только выполнять заключенный договор, но даже входить в какое-нибудь обсуждение по этому поводу.

С приветом Вл. Маяковский.

В мосфинотдел

[Москва, 26 августа 1926 г.]

В Мосфинотдел

Фининспектору 17-го участка

Вл. Маяковского

Мною получено извещение за № 273 об уплате налога за второе полугодие 1925/26 г. на сумму 2335р. 75 к.

Сумма эта для меня чудовищна и платить ее я совершенно не в состоянии, что известно и фининспектору, бывшему у меня и производившему осмотр моего "имущества".

Прошу пересмотреть вопрос о моем обложении, приняв в соображение следующее:

I) Неподача мною декларации объяснена отнюдь не уклонением от сообщения о своих заработках, а только тем, что в сложном поэтическом производстве почти невозможно точно учесть производственные расходы и способ их определения. Для этой только начатой работы нужны целые научные труды.

Ввиду этого я вместо подачи декларации регулярно бывал лично у фининспектора и указывал и на свои доходы, и на проценты моих расходов к общей сумме заработка. Я был убежден, что подобное объяснение вполне заменяет декларацию, тем более что оно было обстоятельней и подробней, чем простой перечень декларации. Кроме того, находясь в постоянных разъездах, я просто пропустил срок подачи таковой. Из последних 6-ти месяцев 4¹/₂ месяца я был в разъездах.

II) Не приняты в соображение мои расходы. В главном они таковы:

1) Расходы по поездкам. Все годы я езжу, и эта езда является источником моей работы. (Мои последние книги: "Париж", "Мое открытие Америки", "Гавана, Ат. океан", а также журнальные статьи и стихи: "Германия", "Нордерней", "Флаг", "Гавана", "Индейцы" и т. д. и т. д.- исключительно результат путешествий.)

Беру цену двух рейсов: самого дорогого из сделанных мною и самого дешевого.

Американское путешествие (только расходы по передвижению) :

 Москва - Сен-Назер........ 100 доллар. 

 Сен-Назер - Вера-Круц .... 250 " 

 Мехико - Нью-Йорк......... 150 " 

 Нью-Йорк - Чикаго......... 100 " 

 Чикаго - Нью-Йорк......... 100 " 

 Нью-Йорк - Гавр........... 200 " 

 Гавр - Москва............. 100 " 
 ------------------------------ 
                            1000 доллар. 
                            2000 руб. 
                            180 руб. в месяц

Путешествие Германия и Франция:

 Москва - Кенигсберг....... 100 доллар. 

 Кенигсберг - Берлин ...... 10 " 

 Берлин - Париж............ 35 " 

 Париж - Берлин............ 35 " 

 Берлин - Кенигсберг....... 10 " 

 Кенигсберг - Москва....... 100 " 
_______________________________________
                            240 доллар. 
                            480 руб. 
                            40 руб. в м-ц

Итого считаю средний расход в месяц по путешествиям, считая исключительно билеты - 110 руб.- за 6 мес.- 660 руб.

2) Поездки по городу, ввиду того, что я жил в Сокольниках, а теперь за Таганской площадью при полном отсутствии казенных средств сообщения и необходимости ежедневных разъездов и позднего возвращения с лекций и заседаний, типографии, ночной редакции - 5 руб. в день - 150 руб. в месяц, за полгода - 900 руб.

3) Работа машинистки 50 печатных стр<ок> 100 стр<аниц> на машинке. При 5-ти копиях (текста + книга + полн. собр. соч.+ архив, лекции) по 50 к. страница - 50 руб. в месяц - 300 руб.

4) Материалы для письма. 1 стопа линованной бумаги, 1 стопа простой, тетради черновиков, чернила, карандаши, машинные ленты, папки для работ и т. д.- 30 руб. в месяц - 180 руб.

5) Материалы для живописи, рисования и черчения (в мои доходы входит заработок и по иллюстрациям), краски, цветная тушь, кисти, ватманская бумага, рейсшины, доски, готовальня и т. д.- 50 руб. в месяц - 300 руб.

6) Мастерская для работы (для заседаний, для работ по рисованию, для архива и т. д.). Я имею, согласно просьбе Наркомпроса и разрешен<ия> ВСНХ, специальное помещение (20 р. помещ<ение>, 4 р. электрич<еское> освещ<ение>, 1 р. вода, уборка 5 р.) - 30 руб. в месяц - 180 руб.

7) Книги, журналы и газеты для работы, библиотеки, для рассылки за границу и по СССР в целях пропаганды нашего искусства, переплетные и библиотечные расходы - 80 р. в месяц - 480 руб.

8) Секретарские расходы: рассылка материалов, архивная работа, фотографии журналам, бюро вырезок и т. п.- 40 руб. в месяц - 240 руб.

9) Оборудование - расходы на мебель, пишущ<ую> машинку, полки и т. д.- 30 руб. в месяц - 180 руб.

10) Телефон в мастерской и дома, особенно необходимый в газетном деле - 90 руб.

11) Лечение (амортизация 1-172 месяца в году санаторий по 20 <120?>р. в месяц и мелкие расходы по лечению - 200 руб.

12) Расходы на прозодежду при рисовальной и литографской работе, полугодие - 120 руб.

13) Расходы на "представительство". Будучи одним из создателей целого направления в искусстве, являющегося наиболее активной половиной искусства СССР, я обязан вступать в различные взаимоотношения с деятелями искусства разных стран, принимать их у себя, а также вести работу по организации и сплочению молодых литерат<урных> сил. Эта работа требует хозяйственных расходов, по стенографии, одежде для выступлений и т. п., считаю, в среднем 60 руб. в месяц - 480 руб.

14) Специальные расходы этого года. С полного собрания сочинений на оплату редактирования и вступит, статьи - 1000 р.

15) Библиография полного собрания сочинений - 200 р.

16) На закупку материалов для журнала "Леф" - 900 р.

17) Взнос в профсоюз - 120 р.

_______________________________________

                          6 350 р. 
 Общая сумма -            9 935 р. 
 Расходы -                6 530 р. 
                        _________
                          3 405 р.

Таким образом мой чистый заработок равняется 3405 р., но и он является преувеличенным, так как в тек<ущем> году мною было продано в Гиз полное собрание сочинений, факт, бывающий с писателем один раз за всю жизнь. Кроме того, из этой суммы я даю ежемесячно матери, находящейся на моем иждивении, 150 р. (с матерью две сестры, хотя и работающие, но нуждающиеся в ежегодном обязательном курортном лечении - суставной ревматизм и последствия сотрясения мозга). Эту сумму в 900 руб. за полгода надо обязательно вычесть из моего заработка, и я должен облагаться только с суммы в 2505 р. С этой суммы вносить 2333 р. 75 коп. налогу я, разумеется, никак не могу.

По роду моей работы, которую я никак не могу превращать в канцелярскую, я, конечно, не веду никаких точных бухгалтерских заметок о приходах - расходах, но все мои расходы без труда могут быть проверены фининспектором и подтверждены профсоюзом в части производственных расходов, как и доходы, так как я работаю исключительно в госизданиях и учреждениях. К этому надо добавить, что, несмотря на то, что моя работа - работа общественная, часто выполняемая по прямым заданиям тех или иных госучреждений и органов (Наркомпрос, Комитет Парижской выставки и т. д.), я не пользуюсь ни единой бесплатной услугой государства и не трачу ни одной казенной копейки. Например, мне самому пришлось оборудовать и ремонтировать разрушенную квартиру. Кроме того, находясь в заграничных поездках, я не использую их в целях наживы от выступлений и лекций, а выступаю только по предложению наших полпредств или иностранных рабочих и партийных организаций - или бесплатно или по расценкам, едва покрывающим организационные расходы.

Поэтому не приходится удивляться, что в настоящее время, когда я должен платить 1 часть налога, баланс таков: 25 руб. наличных денег и 1950 руб. долгу, не считая налога, для покрытия которого Гизу выдан исполнительный лист.

Я могу платить в полугодие не более 300-350 руб. налога и то, если он мне будет рассрочен, как трудящемуся.

Настоящее мое заявление надо считать постоянным, так как в продолжение нескольких лет заработок не изменяется (3000 руб. в это полугодие излишка, полученного за полное собрание сочинений, считать не приходится, так как это случайность и эти деньги ушли полностью на расходы, указанные в моем заявлении, и на покрытие происшедшей кражи, следствием чего и явился мой долг в 1950 руб.). Заработок этот равняется 6000 руб. при 50-55% организационных и производственных расходов.

Прошу принять в соображение это заявление и при дальнейших обложениях меня налогом.

Это заявление не является случайным, а продумано мной и выведено из всей моей поэтической и теоретической работы, в подтверждение чего ссылаюсь на мои работы: 1) "Как писать стихи", "Красная новь", 2) "В мастерской стиха", "Новый мир", 7-8, и 3) "Разговор с фининспектором о поэзии". Поэма.

Прошу принять во внимание указанное мной в заявлении и снизить обложение до норм, просимых и доказываемых мною.

Всякое иное решение в корне подорвет мою работу.

Владимир Маяковский.

26/VIII-1926 г.

Москва, Лубянский пр., 3/12, и Гендриков пер., 15/5.

В мосфинотдел

[Москва, 3 сентября 1926 г.]

В Мосфинотдел

Фининспектору 17-го участка

Сумма в 900 руб. на покупку материала для "Лефа" я считаю производственным расходом, так как, во-первых: работа сегодняшнего литератора (и моя как представителя целой литературной группы, не имевшей последние годы самостоятельного печатного органа) не является индивидуальной работой, а связана с достижениями, изобретениями и обработкой вопросов со всеми товарищами по литературной группе. Ввиду этого приобретение не напечатанных еще материалов и для моего производства лично является моментом, квалифицирующим и подымающим в будущем мою собственную продукцию. Во-вторых, наши журналы не являются коммерческим предприятием, а служат только выявлению нашей литературной линии, правильность и пропаганда которой является одновременно и литературным укреплением каждого члена литературного объединения и меня в частности. Поэтому покупка мной материалов, не носящая, конечно, ни малейшего "меценатского" оттенка, является моим личным производственным расходом.

Вл. Маяковский.

Члену правления вуфку Б. Я. Лифшицу

[Москва, 29 сентября 1926 г.]

В ответ на ваши два письма я вам послал две телеграммы, так что сущность вам уже известна, остаются только краткие мотивировки.

1) С прискорбием узнал об отсрочке платежей до 6-7 октября и на первый раз примирился со своей грустной авторской участью, в полной уверенности, что получу следуемое (900-750) точно в назначенный вами срок.

2) Сценарии отправляю только корректированными, так как при самой большой щепетильности не мог найти ничего требующего изменений. Изменения буду производить только в результате обсуждения сценариев с режиссером-постановщиком, а окончательную редакцию надписей дам только при монтаже фильмы. Таковую работу должен производить каждый сценарист над каждым сценарием, вне зависимости от предварительных литературных качеств сценария. Как вы помните, об этом я и говорил при заказе и при сдаче сценариев и даже просил внесения в договор пункта об оплате мне дороги до места постановки с целью "вмешательства в производство". Именно такое отношение я считаю добросовестностью сценариста, об этом я и упоминал в своей совершенно правильной и лестной для ВУФКУ заметке; и именно с таким отношением я подхожу к своей весьма интересующей меня работе в ВУФКУ.

Для меня ясно, что вы в момент написания письма не читали сами моей заметки. Она не может иметь двух толкований. Фантастическая ее передача, очевидно, результат "конкурирующих сценаристов", завсегдатаев редакционных корзин. Так же приятно мне было впервые от вас узнать о моем поступлении к Роому и другие феерические вещи. Думаю, что к этому вопросу нам более возвращаться не придется.

Считаю нужным еще раз повторить, что результат постановок моих сценариев решающе зависит от способности режиссера, так как европейский тип моих сценариев (монтаж кадров, а не фабульное развитие) у нас нов.

3. Буду в Харькове скорее всего 11 октября (очевидно, придется читать лекцию). 14-го же буду обязательно и привезу заказанные мне сценарии.

Крайне изумляет меня ваше упоминание о какой-то моей особой "хватке". Ни размером гонорара, ни сроками оплаты я, насколько мне известно, не выделяюсь из остальных сценаристов, что при моей бесспорной литературной квалификации кажется мне подкупающей юношеской наивностью.

Единственное, что у меня есть,- это девственная вера в нерушимость договоров и в необходимость их точного выполнения, что вы, должно быть, уже оценили, видя меня в назначенную минуту вежливо входящим со сценариями в руках.

Отнесите чересчур идиллическое описание моей фигуры за счет перегибания Вами моей характеристики в другую сторону.

4. Сценарий к десятилетию Октября я возьмусь делать с удовольствием. Основное ваше положение, что хорошо бы наперекор пафосным сценариям сделать веселый,- приветствую. Тему, предложенную вами, не считаю удобовыполнимой. Мне кажется, нельзя провести на целый сценарий реализованную метафору "ребенок - СССР". Даже в литературном произведении такая длительная возня с метафорой не убеждает.

Со своей стороны предлагаем историйку двух обывательских братцев (возможно - сестра), одновременно бегущих от красных пушек,- один очутился за границей, другой, повиснув на собственных штанах, перелазя забор, волей-неволей сидит в СССР. В дальнейшем развивается история братцев: заграничному до полкартины становится все лучше, нашему - все хуже. Другая половина "наоборот". Картина талантливо развивается, пока заграничный брат не подает прошения о возврате оставшемуся братцу.

На этой канве можно прекрасно, бытово разыграть всю историю наших побед и завоеваний, подведя к апофеозному десятилетию.

Мне необходимо получить ответ на это предложение возможно скорее, так как тов. Брик, совместно с которым я буду писать этот сценарий, через три недели - месяц уезжает.

Если вы согласны с моим предложением, прошу написать мне с приложением договора (очевидно, на общих принятых вами условиях).

Жду от вас письма и буду рад увидеть лично. С приветом.

Москва. 29/IX-26 г.

В губернскую налоговую комиссию

[Москва, 30 октября 1926 г.]

В губернскую налоговую комиссию

В. Маяковского

Ввиду того, что районная комиссия Центрального района в заседании своем 30 октября не приняла в соображение всех расходов, указанных мной, прошу пересмотреть мое дело и снизить налог и штраф до минимальных размеров, принимая в соображение все особенности поэтической работы.

Вл. Маяковский.

30/Х-26 г.

Доверенность Э. Р. Коринец

[Москва, 14 апреля 1927 г.]

перевод моей книги "Мое открытие Америки" тов. Элли Ричардовне Коринец, а также и переговоры с издательствами относительно ее издания на немецком языке.

Маяковский, член лит. секции ВОКСа.

14/IV-27 г.

Вацлаву Петру

[Прага, 25 апреля 1927 г.]

Pan Vaclav Petr, nakladatel, Praha 11, Lutzowova, 27.

Udilim Vam autorska prava pro ceske vydani sve knihy "Muj objev Ameriky".

Za tato prava zaplatite me Kc 1700. - jedentisics-edmset korun cs.

Potvrzuji Yam timto zaroven pfijem Kc 1700. - jedentisicsedmset.

V. Majakovski.

V Praze due 25 dubna 1927.

Господину Вацлаву Петру, издателю, Прага 11, <ул.> Лютцова, 27.

Предоставляю Вам авторские права на чешское издание моей книги "Мое открытие Америки".

За эти права Вы уплачиваете мне 1700 ч. к. - одну тысячу семьсот чехословацких крон.

Вместе с тем подтверждаю получение от Вас 1700 ч. к.- одной тысячи семисот чехословацких крон.

В. Маяковский.

В Праге 25 дня апреля 1927 г.

Доверенность П. И. Лавуту

[Москва, 26 июня 1927 г.]

Настоящим доверяю гр. Павлу Ильичу Лавуту техническую организацию моих лекций в городах Симферополе, Евпатории, Севастополе, Ялте, Новороссийске, Тифлисе, Баку, Батум, Кутаис.

Действительна сроком на три месяца.

Вл. Маяковский.

26/VI-27 г.

В литературно художественный отдел госиздата

[Москва, 22 июля 1927 г.]

В лит. худ. отдел Гиза

Ввиду необходимости частичной переработки третьей части поэмы "Октябрь" прошу разрешить мне представить последнюю часть к 7 августа с.г.

Вл. Маяковский.

В литературно-художественный отдел госиздата

[Москва, 5 августа 1927 г.]

В литературно-художественный отдел Гиза

тов. Бескину.

Шлю окончание поэмы. Просмотрев работу в общем, пока оставил отдельные места во имя целого. Печатайте. Разумеется, буду работать над поэмой и дальше. Если будет нужно, внесу возможные дополнения и изменения в корректуре. Прошу сдать эту самую корректуру О. М. Брику.

Большой привет.

5 августа 1927.

Приложение-14 страниц.

В литературно-художественный отдел Госиздата

[Ялта, 28 августа 1927 г.]

В литературно-художественный отдел Госиздата

Сообщаю вам окончательные изменения в моей Октябрьской поэме и прошу их внести в корректуру.

1) Обложка:

(Прошу давать это название в дальнейших газетных объявлениях).

2) Титульный лист:

3) Поэму на части не делить, отдельным стихам дать порядковые арабские цифры от 1 до 23.

4. Двадцать третье стихотворение (последнее):

 "Я 
   земной шар..."

Двадцать второе:

 "На девять 
           сюда 
               октябрей и маев..."

5. Изменить в стихе первом вместо:

 Эпос - 
       времена и люди, 
 дни и солнце - 
               эпос 
 эпоса не видеть - 
                  слепо. 
 Я 
  ни эпосов не делаю, 
                     ни эпопей.

Исправить:

 Время 
      вещь 
           необычайно длинная - 
 были времена - 
               прошли былинные. 
 Ни былин, 
          ни эпосов, 
                    ни эпопей.

Все.

Прошу еще раз корректуру сдать тов. О. М. Брику.

Вл. Маяковский.

28/VIII-27 г., Ялта.

В литературно-художественный отдел Госиздата

[Москва, 27 сентября 1927 г.]

В ответ на Ваше письмо сообщаю:

По моем возвращении из-за границы мною был заключен с Гизом договор на все имевшиеся в работе вещи: "Роман", "Драма", "Мое открытие Америки" и "Испания, Атлантический Океан, Гавана" (стихи). Я сумел сдать две последние книги. Работа над "Драмой" и "Романом" задержалась благодаря возникшей большой работе (тоже для Гиза) над Октябрьской поэмой. Эта крайне трудная поэма, сданная в срок Гизу, кроме отрыва от других работ, еще и крайне меня утомила. После месячного отдыха надеюсь в 4-х, 5-тимесячный срок выполнить все взятые на себя обязательства.

Я неоднократно предлагал ликвидировать все материальные обязательства, вытекавшие из договора, но литературно-художественный отдел указывал мне всегда на желательность сохранения договора в силе и откладывал день сдачи книг.

Если и сейчас Гизу интересны указанные книги, прошу продлить срок договора сообразно с моими указаниями о времени.

Вл. Маяковский.

27/IX-27 г.

Доверенность П. И. Лавуту

[Москва, 5 октября 1927 г.]

Настоящим доверяю Павлу Ильичу Лавуту техническую организацию моих лекций в Москве и Ленинграде. Действительно месяц.

Владимир Маяковский.

Москва, 5/Х-27 г.

[Москва, 20 октября 1927 г.]

В Институт Ленина

от редакции журнала "Новый Леф" (Лубянский пр., 3, кв. 12)

Просим разрешения на помещение на обложке октябрьского номера (№ 8-9) журнала "Новый Леф" фотографии Ленина с кинокадра фильма Э. Шуб к 10-<лети>ю Октября.

Вл. Маяковский.

20.10.27. Москва.

В губернское управление по делам литературы и издательств

[Октябрь 1927 г.]

Литературная группа Леф выступит с популяризацией своей теории и практики, опубликованных в 7-ми вышедших номерах журнала "Новый Леф".

Кроме того, будут зачитаны поэмы Асеева и Маяковского, посвященные 10-летию Октябрьской революции.

В заключение члены Лефа поделятся с присутствующими своими воспоминаниями об Октябрьском перевороте.

Редакция журнала "Новый Леф"

Вл. Маяковский.

В редакцию тифлисской газеты

[Тифлис, 10-11 декабря 1927 г.]

Крайнее утомление и болезнь горла, непрерывные выступления с 26 октября, иногда по 3 раза в день в больших нетопленных помещениях, вынуждают меня уехать из Тифлиса, прервав свои доклады и чтения. Прошу прощения у товарищей, которым я дал обещание выступить и не мог этого сделать, в первую очередь у тифлисских лефовцев и пролетписателей.

В эстрадную секцию московского общества драматических писателей и композиторов

[Москва, 10 января 1928 г.]

В эстрадную секцию

от Вл. Маяковского

Считаю невозможным перенос работы по сбору сведений об исполняемых произвед<ениях> на автора недопустимым.

Из исполнителей моих вещей знаю по афишам и по персональным сообщениям: В. И. Качалова, Гаркави, Ильинского, Эльгу Каминскую, "Синюю блузу" и др.

Вл. Маяковский.

10/1-28.

В литературно-художественный отдел Госиздата

[Москва, 14 февраля 1928 г.]

В Государственное издательство

Лит.-худ. отдел

Прошу ускорить второе издание моей поэмы "Хорошо!", принятой к печати согласно переговоров с тов. Бескиным, бывших в январе с. г. Поэма "Хорошо!" разошлась, но вследствие дороговизны не могла попасть в рабочую и вузовскую читательскую массу.

Жалоба на цену неоднократно подымалась в письмах и печати.

Для полного удешевления книги я согласился на минимальный предложенный мне отделом гонорар в 20 к. строка.

Сумму, причитающуюся мне за поэму, прошу списать полностью с моего долга Гизу.

Вл. Маяковский.

14/II-28 г.

Доверенность П. И. Лавуту

[Москва, 14 февраля 1928 г.]

Настоящим доверяю П. И. Лавуту техническую организацию моих лекций в городах Киев, Днепропетровск, Одесса, Брянск, Александровск, Винница.

Действительно по 15 апреля.

Вл. Маяковский.

14/11-28 г.

Заведующему госиздатом А. Б. Халатову

[Москва, 15 марта 1928 г.]

Тов. Халатову

Государственное издательство

Вынужден обратить Ваше внимание на бесконечную и недопустимую волокиту в деле издания моего собрания сочинений.

По договору за № 7582 (1925) мною было продано Гизу собрание сочинений в пяти томах (том VI приобретен дополнительным договором).

Срок издания 1¹/₂ года назад.

По просьбе Гиза мной было подписано "дополнительное соглашение к договору № 7582 ". Привожу два пункта договора:

§ 6. Госиздат обязуется издать V том и I полного собрания сочинений В. Маяковского не позднее 1-го марта 1927 года.

§ 7. В изменении § 9 договора между Госиздатом и В. Маяковским за № 7582 Госиздат обязуется полное собрание сочинений последнего сдать в производство не позднее 1-го января 1928 года.

Таким образом срок § 6 истек год тому назад, § 7-три месяца назад, а договор Госиздатом вновь не выполнен.

Один разрозненный V том издан, очевидно, в насмешку, специально для срыва продажи книги, так как "собрание сочинений" при дорогой сравнительно цене покупают главным образом библиотека и подписчик, а разрозненные тома библиотеке ни к чему, да и подписку на них объявить нельзя. Конечно, бережется покупать такие книги и индивидуальный покупатель.

Относя все эти, мягко выражаясь, "недоразумения" к прошлому времени, делаю еще одну попытку урегулировать наши взаимоотношения и прошу:

1. Срочно сдать в производство все тома моего полного собрания сочинений, фиксируя окончательный, твердый срок выпуска книг.

2. Объявить подписку на "собрание", дав мне возможность агитировать за книгу и собирать подписчиков на своих многочисленных московских и провинциальных выступлениях.

Необходимо добавить, что оплата сочинений чрезвычайно низка. 1) 200 рублей, т. е. ниже цены листа прозы, за лист стихов, 2) полистное исчисление 750 строк на лист, тогда как обычный стихотворный лист оплачивается из расчета 450 строк. Я сознательно шел на эти условия, рассчитывая дешевле и скорее получить "Собрание сочинений", необходимое и моему читателю, и мне для дальнейшей работы. При таком отношении к изданию моих книг мой расчет теряет всякие основания.

Вл. Маяковский.

15/III-28 г.

Начальнику главного управления по делам искусств наркомпроса рсфср А. И. Свидерскому

[Москва, 25 июня 1928 г.]

В Главискусство

Тов. Свидерскому

Прошу Вас оказать содействие в деле моей командировки (кругосветное путешествие по маршруту: Москва - Владивосток - Токио - Буэнос-Айрес - Нью-Йорк - Рим - Париж - Константинополь - Одесса) для корреспонденции, для освещения в газете "Комсомольская правда" быта и жизни молодежи и для продолжения серии моих работ о странах мира после революции и войны.

Прошу Главискусство:

1. Поддержать ходатайство перед Валютным управлением о выдаче мне разрешения на вывоз 6000 рублей в иностранной валюте из расчета оплаты проездных билетов, 10 рублей суточных (6 месяцев) и 500 долларов для внесения залога при переезде границы САСШ.

2. Оказать содействие в деле возобновления полученного заграничного паспорта по упомянутому маршруту.

3. Снестись с НКИД в деле облегчения получения иностранных виз.

4. Обратиться к ВОКСу с предложением о взаимной связи нашей работы, о поддержке моей поездки и об использовании ее в целях общекультурной информации об СССР (выступления, лекции) помощью культурных атташе "Общества".

5. Выдать мне необходимое в поездке командировочное удостоверение.

Прилагаю: 1) Командировку ЦК ВЛКСМ и "Комсомольской правды" от 14/VI-28 г. за № 576 (переданы т. Свидерскому).

2) Удостоверение (и копию) ЦК ВЛКСМ и "Комсомольской правды" на имя Валютного управления от 14/VI-28 г. за № 577.

Москва, 25/VI-28 г.

В литературно художественный отдел Госиздата

[Москва, конец июня 1928 г.]

В литературно-худож. отдел

Предлагаю Гизу VII том моего собрания сочинений, 20 листов (15 лист<ов> стихи, 2 листа пьесы и 3 листа статей) из расчета 300 р. за лист. Том сдаю в срок, указанный Гизом,- не позднее 1 сентября (окончательная редакция).

Приблизительный список прилагаю.

Вл. Маяковский.

1) Массам непонятно

2) Чугунные штаны

3) Екатеринбург - Свердловск

4) Император

5) Голубой лампас

6) Крым

11) Пиво и социализм

12) Электричество - вид энергии

а) Красные арапы

б) Точеные слоны

в) Весенняя ночь

13) Возьмем винтовки новые

14) Дон-хоз-расчет

15) Драже

16) Работникам стиха и прозы

17) "Общее" и "мое"

18) Безработица

19) Слегка нахальные стихи...

20) Летом люди ездят на отдых...

21) Служака

22) Жид

23) Бей белых и зеленых

24) Кулак

25) Буржуй нуво

26) Критика самокритики

27) Легкая кавалерия

28) Дачный случай

29) Казань

30) Добудь второй!

31) Культурная революция

32) Рассказ литейщика

33) Арсенал ленинцев

34) Даешь свистки!

35) Дядя эм эс пэ о

36) Гимназисты

37) Богемец

38) Баку

а) Я вас понимаю, мистер Детердинг

б) Я Бас не понимаю, мистер Детердинг

39) В Москву!

40) Майский марш

41) Весенняя песня

42) Клоп, пьеса

43) Письма - статьи

Народному комиссару по просвещению А. В. Луначарскому

[Москва, не позднее 23 июля 1928 г.]

Народному комиссару по просвещению т. Луначарскому

Согласно программе ГУСа среди других живых писателей, подлежащих школьному изучению, значусь и я.

Гиз выпускает в срочном порядке книгу из моих литературных работ и их педагогическо-критического разбора. К сожалению, содержание книги заранее предопределено ГУСом без всякого авторского участия. Так, в мою книгу входят отрывки из "Войны и мира", "Левый марш" и "Прозаседавшиеся", т. е. вещи, писанные 8-12 лет назад. Почему не "Облако в штанах", не "Солнце", не отрывки "Мистерии" и "Хорошо"? Спрошенные товарищи уныло отвечают, что так уже решено "комиссиями", надо торопиться и ничего не поделаешь.

Идея преподавания живой литературы прекрасна и революционна, она должна и может появиться (пока) только в школе СССР, но ее не надо коверкать таким академико-бюрократическим подходом.

Так как вопрос, подымаемый мною, очевидно, касается не одного меня, а целого ряда писателей, обращаю на вопрос Ваше внимание и прошу внушить заинтересованным комиссиям, что:

1) Материал для учебников надо подбирать наиболее характерно, полно и современно при непременном участии автора.

2) К критическому разбору надо привлекать товарищей не случайно, а и ранее занимавшихся разбором литературных произведений данного рода (конечно, связав с требованиями педагога).

Думаю, что и при большой спешке издания сделать живыми книги живых - еще можно успеть.

В редакцию журнала "Крокодил"

[После 23 июля 1928 г.]

Прошу стихе "Помпадур" заменить фразу "беспартийный катится под стол" фразой "Собеседник сверзился под стол".

Маяковский.

Председателю правления ВУФКУ И. О. Воробьеву

[Алупка, 25 июля 1928 г.]

В ВУФКУ

Председателю правления т. Воробьеву

В апреле мной было получено извещение ВУФКУ о "запрещении" реперткомом моих сценариев "История одного нагана" и "Долой жир" и в связи с этим предложение о возврате 2000 аванса.

Трехмесячная болезнь и лежка не позволили мне немедленно обратиться к вам.

Пользуясь отпуском, разрешаю себе обратить ваше внимание на следующее:

1) Совершенно неприемлема и изумительна простая ссылка на "запрещение" Главреперткома. Когда? Почему? Как? Мне кажется, что такая мотивировка по отношению к советскому писателю недопустима и едва ли она могла иметь, место без указания на причины и без возможности изменений по линии реперткомовских указаний.

Думаю, что у каждого непредубежденного человека вызовет удивление запрещение по идеологическим соображениям (очевидно) сценария писателя, литератора, ведущего одиннадцать лет большую литературно-публицистическую работу без единого вымаранного нашими органами слова.

Прошу вас распорядиться о присылке мне мотивированной выписки запрещения.

2) Сценарии мною делались по непосредственному заказу т. Шуба и единожды были приняты как либретто и тема с предложениями о дополнениях и изменениях, кои мной и были внесены самым добросовестным образом.

В связи с требованием о возврате полностью аванса эта работа (+три поездки в Киев), очевидно, рассматривалась как увеселительная часть моих взаимоотношений с ВУФКУ.

3) Во всех моих взаимоотношениях со сценарной частью ВУФКУ была сплошная недомолвка - меня перекидывали от редактора к редактору, редакторы выдумывали несуществующие в кино принципы, особые на каждый день, и явно верили только в свои сценарные способности.

Думаю, что в отношении художественной части сценариев моя квалификация позволяет мне настаивать на необходимости проведения в картинах и моих сценарных "принципов".

Едва ли такое отношение редакторов помогает кампании, поднимаемой за привлечение к кино квалифицированных литературных сил.

Если мы не сумеем сговориться о сданных сценариях, я, конечно, возвращу авансы (за вычетом, в согласии с союзным тарифом, следуемого за безусловно проделанную работу), но предпочел <бы> возвратить их работой - сценарием по заданию ВУФКУ.

Жду вашего ответа.

Москва, Лубянский проезд, 3, кв. 12.

С приветом

25/VII-28 г., Алупка.

В редакцию журнала "Красная новь"

[Москва, 16 августа 1928 г.]

В редакцию журнала "Красная новь"

Не откажите в любезности опубликовать следующее:

Изумлен развязным тоном малограмотных людей, пишущих в "Красной нови" под псевдонимом "Тальников".

Дальнейшее мое сотрудничество считаю лишним.

Владимир Маяковский.

16/VIII-28 г.

В главное управление по делам литературы и издательств

[Москва, 25 августа 1928 г.]

В Главлит

Задача доклада показать, что мелкие литературные дробления изжили себя и вместо групповых объединений литературе необходимо сплотиться вокруг организаций, ведущих массовую агитлитературную работу,- вокруг газет, агитпропов, комиссий, организуемых к дням революционных празднеств. Необходимость отказа от литературного сектантства иллюстрируется примером Лефа, большинство из сотрудников которого ведут работу в пионерских, в комсомольских органах печати. Только переход на такую работу дает писателю вместо салонной поддержки 7-10 единомышленников критику и поддержку миллионных организаций.

Литература-самоцель должна уступить место работе на социальный заказ, не только заказ газет и журналов, но и всех хозяйственных и промышленных учреждений, имеющих потребность в шлифованном слове.

Мы излишнее количество сил уделяем на критику ничтожных литературных явлений, оставляя без критического внимания вещи повседневного обихода. Хлеб, костюм, сапог должны критика интересовать, по крайней мере не меньше, чем стихи Есенина.

Агитационно-просветительная работа хотя бы по борьбе за чистоту жилищ, против плевания на улице, за отмену рукопожатий и т. п. должна пользоваться правами литературного гражданства наравне с поэмой и романом.

Разговор иллюстрируется стихами, печатавшимися в "Правде", "Комсомольской правде", "Рабочей газете", "Крокодиле".

Вл. Маяковский.

В ленинградское губернское управление по делам литературы и издательств

[Москва, 10 сентября 1928 г.]

В Ленинградский Гублит

Прошу выдать разрешение на лекцию "Левей Лефа".

Вл. Маяковский.

10/IX-28 г.

В литературно-художественный отдел госиздата

[Москва, 8 октября 1928 г.]

В литерат.-худож. отдел Гиза

Прошу отсрочить мне на 3 месяца сдачу драмы и романа. Я в настоящее время отправляюсь в отпуск для заканчивания почти выполненной работы.

В. Маяковский.

8/Х-28 г.

Доверенность П. И. Лавуту

[Москва, 17 декабря 1928г.]

Доверяю Павлу Ильичу Лавуту техническую организацию моих лекций в городах Харьков, Полтава, Кременчуг, Николаев, Херсон, Киев, Брянск.

Вл. Маяковский.

17/XII-28 г.

Дейст<вительно> по 15/II-29 г.

В литературно-художественный отдел госиздата

[Москва, 9 января 1929 г.]

В литературно-художественный отдел Гиза

Считаю правильным предложить Государственному издательству заключить со мной постоянный, генеральный договор.

Со стороны отдельных работников Гиза мне неоднократно делались предложения о сдаче Гизу всей моей литературной продукции. В настоящее время Гиз является моим основным издателем, но все же отдельные книги распыляются и по другим издательствам вследствие естественной канители с заключением мелких договоров. Этот параллелизм, конечно, отражается и на издательской плановости Гиза и на организованности моей работы.

Среднее количество моей годовой литературной продукции таково:

 Том собрания сочинений около 20 листов по 300 р.           6000 р. 

 Поэма около 3500 ст<рок> по 75 к. ст<рока> 2625 р. 

 Проза около 6 листов по 350 р.                             2100 р. 

 Детские книги и агит. брошюры                              1500 р. 
                                                     ______________
  
                                                   Итого    12 225 р.

Считаю, что если б Гиз заключил со мной общий договор и выдавал бы около 1000 р. ежемесячно, можно было бы плановым изданием значительно повысить тираж, а мне дать возможность работать вне спешки, не теряя время на разную договорную волокиту.

Вл. Маяковский.

9/1-29 г.

В главное управление по делам литературы и издательств

[Москва, 12 мая 1929г.]

В Главлит

от В. Маяковского

Прошу разрешить афишу выступления по прилагаемой теме "Старое и новое".

Основной частью выступления являются стихи, печатавшиеся в газетах и журналах, стихи сопровождаются комментарием-докладом, объясняющим технологию поэтической работы и основные пути развития современной поэзии от Лефа, т. е. формальной новизны, к Рефу (революционный фронт искусств), т. е. к сознательной установке на революционную пролетарскую роль произведений искусства.

Вл. Маяковский

12/V-29.

Доверенность П. И. Лавуту

[Москва, 12 мая 1929г.]

Настоящим доверяю Павлу Ильичу Лавуту техническую организацию моих докладов в городах Кавказа и Крыма.

Действительно по 1 сентября 1929 года.

Вл. Маяковский.

Москва, 12/V-1929 г.

Заведующему литературно-художественным отделом госиздата Г. Б. Сандомирскому

[Москва, 2 июня 1929 г.]

Литературно-художественный отдел Госиздата тов. Сандомирскому

В ответ на Ваше письмо от 21 мая 29 г. № 116 сообщаю:

1) Ставки, принятые нами для оплаты моих работ по капитальному договору, минимальны. (Прилагаю справку ФОСП.) Существовавшая ранее оплата в 200 руб. за лист стихов (с ничем не оправдываемым включением в лист 750 строк) была оплатой безобразной, в два раза меньшей, чем оплата даже прозы (425р. лист Пильняк, Иванов и др.). При одинаковых тиражах.

2) Ссылка на необходимость удешевления массовой книги однобока. Нельзя это удешевление производить исключительно за счет автора. Мною неоднократно в целях удешевления книги производились максимальные (ниже тарифных) гонорарные уступки, но Госиздат никогда не использовал предоставленное ему право на большие тиражи, раскладывая авторский гонорар на Зх-000 издание и таким образом искусственно удорожал книгу против точного смысла договора. Дешевые многотиражные издания моих книг, выпускаемые другими издательствами, расходились быстро и без остатка.

3) Массовые издания договором специально предусмотрены по самой минимальной авторской расценке.

4) При норме расценок, предлагаемых Гизом, мне для отработки договорных сумм пришлось бы писать в год не менее 10 поэм по 100-150 строк ежедневно - иначе говоря это предложение перейти на халтуру - предложение для меня неприемлемое.

5) Относительно отдельных томов "Собрания сочинений", я могу, договариваясь особо от случая к случаю, применять при некоторых условиях ту же расценку, что и для массовых изданий, о чем мы и разговаривали с Вами.

Не сомневаюсь, что Государственное издательство признает полную состоятельность и минимальность моих условий и избавит мягкого автора от необходимости постоянного пересмотра уже подписанных и решенных договоров, что, к сожалению, было частым явлением в древней практике Гиза.

С приветом

Владимир Маяковский.

2./VI-29 г.

Заведующему госиздатом А. Б. Халатову

[Москва, 10 июня 1929 г.]

В Государственное издательство

тов. Халатову

Прошу Вас обратить внимание и оказать срочное и решительное содействие в следующем:

1) Издание 2-х массовых книг для дешевой библиотеки "Избранный Маяковский" и "Как писать стихи", второе, дополненное издание.

Выступления последних недель и продажа книг на книжном базаре еще раз убедили меня в спросе на такие отсутствующие книги.

2) Продвинуть, наконец, широкое оповещение об издании моего Собрания сочинений, что не сделано несмотря на двухлетние мои указания и Ваше личное распоряжение Торгсектору 10 февраля с. г.

(Необходима публикация в газетах, бюллетенях, журналах, издание проспекта и т. д.).

3) Содействие немедленному заключению договора на издание альманахов "Реф" (Революционный фронт искусства).

Владимир Маяковский.

10/V1-29 г.

Д. И. Марьянову

[Москва, 22 июня 1929 г.]

Давиду Иоанновичу Марьянову

Берлин.

Уполномочиваю Вас как представителя Московского общества драматических писателей и композиторов в Германии на охрану моих авторских прав на публичное исполнение в Германии моей пьесы "Клоп", на заключение постановочных договоров и получение тантьемы.

В. Маяковский.

Соглашение с Д. И. Марьяновым

[Москва, 22 июня 1929 г.]

Настоящим я, Маяковский Владимир Владимирович, предоставляю право Марьянову Д. И. авторизованного перевода моей пьесы "Клоп" в 5 актах на немецкий и другие языки, а равно предоставляю ему же право постановок пьесы "Клоп" в театрах Европы и Америки. Авторский гонорар распределяется в равных долях между мной и издательствами или переводчиком.

Разрешаю при условии получения (для Германии) от "Malik Verlag", с которым у меня общий договор, справки об отсутствии с его стороны препятствий.

Маяковский.

22/VI-29 г.

В главное управление по делам литературы и издательств

[Москва, 24 сентября 1929 г.]

В Главлит

В своем вступительном слове я объясняю причины, заставившие Леф почистить свои ряды, внести изменения в программу и принять название Реф, т. е. Революционный фронт искусств.

Основная причина - это борьба с аполитизмом и сознательная ставка на установку искусства как агитпропа социалистического строительства. Отсюда отрицание голого факта и требование в искусстве тенденциозности и направленности. В исполнительной части будут мною читаться последние опубликованные произведения.

Вл. Маяковский.

24/IХ-29.

В государственное издательство

[Москва, 2 октября 1929 г.]

В Государств. изд.

Ввиду необходимости разрешения сложных теоретических вопросов, связанных с выходом нового журнала, заявляем, что сборник "Реф" будет сдан в готовом виде не позднее 1 декабря с. г., и до этого срока просим отсрочить выполнение договора.

От Рефа

Вл. Маяковский.

2/X-29.

В государственное издательство

[Москва, 27 декабря 1929 г.]

В Государств, изд.

Очень просим отсрочить сдачу сб<орника> "Реф" до 20-го января. Лично обязуюсь сдать весь сборник не позднее указанного срока.

Вл. Маяковский.

27/ХII-29.

Правление клуба ижорского завода

[Москва, 1 января 1930 г.]

Могу выступить между 7 и 10 января. Условие: проезд, остальное по усмотрению клуба. Телеграфируйте заранее день выступления.

Маяковский.

В российскую ассоциацию пролетарских писателей

[Москва, 3 января 1930 г.]

В РАПП

В осуществление лозунга консолидации всех сил пролетарской литературы прошу принять меня в РАПП.

1) Никаких разногласий по основной литературно-политической линии партии, проводимой ВОАППом, у меня нет и не было.

2) Художественно-методологические разногласия могут быть разрешены с пользой для дела пролетарской литературы в пределах ассоциации.

Считаю, что все активные рефовцы должны сделать такой же вывод, продиктованный всей нашей предыдущей работой.

Вл. Маяковский.

3/I-30г.

В государственную библиотеку СССР им. В. И. Ленина

[Москва, 23 февраля 1930г.]

В Публичную библиотеку СССР им. В. И. Ленина

Согласно предложению библиотеки - передаю полностью выставку "20 лет работы".

Согласно с постановлением собрания от 15.11.30 г. и решения Ударной бригады необходимо:

1. Отдельная площадь (для постоянного показа и работы).

2. Пополнение, в согласии с Ударной бригадой,- новыми материалами.

3. Организованный показ рабочим клубам Москвы и др. гор. Союза.

23.II.30г.

В московское общество драматических писателей и композиторов

[Москва, конец марта 1930 г.]

Отказываюсь от авторского гонорара, причитающегося мне по спектаклям "Баня" - 31/III с. г. (утренник) [и 22 апреля с. г.], устраиваемым месткомом ГосТИМа, сбор с которых поступит в пользу подшефного театру пионер - дома.

Маяковский.