Тамара и Демон

 От этого Терека 
                 в поэтах 
                          истерика. 
 Я Терек не видел. 
                   Большая потерийка. 
 Из омнибуса 
             вразвалку 
 сошел, 
        поплевывал 
                   в Терек с берега, 
 совал ему 
           в пену 
                  палку. 
 Чего же хорошего? 
                   Полный развал! 
 Шумит, 
        как Есенин в участке. 
 Как будто бы 
              Терек 
                    сорганизовал, 
 проездом в Боржом, 
                    Луначарский. 
 Хочу отвернуть 
                заносчивый нос 
 и чувствую: 
             стыну на грани я, 
 овладевает 
            мною 
                 гипноз, 
 воды 
      и пены играние. 
 Вот башня, 
            револьвером 
                        небу к виску, 
 разит 
       красотою нетроганой. 
 Поди, 
       подчини ее 
                  преду искусств - 
 Петру Семенычу 
                Когану. 
 Стою, 
       и злоба взяла меня, 
 что эту 
         дикость и выступы 
 с такой бездарностью 
                      я 
                        променял 
 на славу, 
           рецензии, 
                     диспуты. 
 Мне место 
           не в "Красных нивах", 
                                 а здесь, 
 и не построчно, 
                 а даром 
 реветь 
        стараться в голос во весь, 
 срывая 
        струны гитарам. 
 Я знаю мой голос: 
                   паршивый тон, 
 но страшен 
            силою ярой. 
 Кто видывал, 
              не усомнится, 
                            что 
 я 
   был бы услышан Тамарой. 
 Царица крепится, 
                  взвинчена хоть, 
 величественно 
               делает пальчиком. 
 Но я ей 
         сразу: 
                - А мне начхать, 
 царица вы 
           или прачка! 
 Тем более 
           с песен - 
                     какой гонорар?! 
 А стирка - 
            в семью копейка. 
 А даром 
         немного дарит гора: 
 лишь воду - 
             поди, 
                   попей-ка! - 
 Взъярилась царица, 
                    к кинжалу рука. 
 Козой, 
        из берданки ударенной. 
 Но я ей 
         по-своему, 
                    вы ж знаете как - 
 под ручку... 
              любезно... 
                         - Сударыня! 
 Чего кипятитесь, 
                  как паровоз? 
 Мы 
    общей лирики лента. 
 Я знаю давно вас, 
                   мне 
                       много про вас 
 говаривал 
           некий Лермонтов. 
 Он клялся, 
            что страстью 
                         и равных нет... 
 Таким мне 
           мерещился образ твой. 
 Любви я заждался, 
                   мне 30 лет. 
 Полюбим друг друга. 
                     Попросту. 
 Да так, 
         чтоб скала 
                    распостелилась в пух. 
 От черта скраду 
                 и от бога я! 
 Ну что тебе Демон? 
                    Фантазия! 
                              Дух! 
 К тому ж староват - 
                     мифология. 
 Не кинь меня в пропасть, 
                          будь добра. 
 От этой ли 
            струшу боли я? 
 Мне 
     даже 
          пиджак не жаль ободрать, 
 а грудь и бока - 
                  тем более. 
 Отсюда 
        дашь 
             хороший удар - 
 и в Терек 
           замертво треснется. 
 В Москве 
          больнее спускают... 
                              куда! 
 ступеньки считаешь - 
                      лестница. 
 Я кончил, 
           и дело мое сторона. 
 И пусть, 
          озверев от помарок, 
 про это 
         пишет себе Пастернак, 
 А мы... 
         соглашайся, Тамара! 
 История дальше 
                уже не для книг. 
 Я скромный, 
             и я 
                 бастую. 
 Сам Демон слетел, 
                   подслушал, 
                              и сник, 
 и скрылся, 
            смердя 
                   впустую. 
 К нам Лермонтов сходит, 
                         презрев времена. 
 Сияет - 
         "Счастливая парочка!" 
 Люблю я гостей. 
                 Бутылку вина! 
 Налей гусару, Тамарочка! 

Примечание

Тамара и Демон. Впервые - журн. "Красная новь", М., 1925, № 2, февраль.

Маяковский считал это стихотворение одной из удачных вещей года ("Я сам" - см. т. 1 наст. изд.).

...мне много про вас говаривал некий Лермонтов. Он клялся, что страстью и равных нет...- Имеются в виду поэма М. Ю. Лермонтова "Демон" (1841), стихотворения "Тамара" (1841), "Дары Терека" (1839) и др.