Маяковский в небе

 Стоп! 

 Скидываю на тучу 
 вещей 
 и тела усталого 
 кладь. 
 Благоприятны места, в которых доселе не был. 

 Оглядываюсь. 
 Эта вот 
 зализанная гладь - 
 это и есть хваленое небо? 

 Посмотрим, посмотрим! 

 Искрило, 
 сверкало, 
 блестело, 
 и 
 шорох шел - 
 облако 
 или 
 бестелые 
 тихо скользили. 

 "Если красавица в любви клянется..." 

 Здесь, 
 на небесной тверди 
 слышать музыку Верди? 
 В облаке скважина. 
 Заглядываю - 
 ангелы поют. 
 Важно живут ангелы. 
 Важно. 

 Один отделился 
 и так любезно 
 дремотную немоту расторг: 
 "Ну, как вам, 
 Владимир Владимирович, 
 нравится бездна?" 
 И я отвечаю так же любезно: 
 "Прелестная бездна. 
 Бездна - восторг!" 

 Раздражало вначале: 
 нет тебе 
 ни угла ни одного, 
 ни чаю, 
 ни к чаю газет. 
 Постепенно вживался небесам в уклад. 
 Выхожу с другими глазеть, 
 не пришло ли новых. 
 "А, и вы!" 
 Радостно обнял. 
 "Здравствуйте, Владимир Владимирович!" 
 "Здравствуйте, Абрам Васильевич! 
 Ну, как кончались?. 
 Ничего? 
 Удобно ль?" 

 Хорошие шуточки, а? 

 Понравилось. 
 Стал стоять при въезде. 
 И если 
 знакомые 
 являлись, умирав, 
 сопровождал их, 
 показывая в рампе созвездий 
 величественную бутафорию миров. 
 Центральная станция всех явлений, 
 путаница штепселей, рычагов и ручек. 
 Вот сюда 
 - и миры застынут в лени - 
 вот сюда 
 - завертятся шибче и круче. 
 "Крутните,- просят,- 
 да так, чтоб вымер мир. 
 Что им? 
 Кровью поля поливать?" 
 Смеюсь горячности. 
 "Шут с ними! 
 Пусть поливают, 
 плевать!" 
 Главный склад всевозможных лучей. 
 Место выгоревшие звезды кидать. 
 Ветхий чертеж 
 - неизвестно чей - 
 первый неудавшийся проект кита. 

 Серьезно. 
 Занято. 
 Кто тучи чинит, 
 кто жар надбавляет солнцу в печи. 
 Всё в страшном порядке, 
 в покое, 
 в чине. 
 Никто не толкается. 
 Впрочем, и ничем. 

 Сперва ругались. 
 "Шатается без дела!" 
 Я для сердца, 
 а где у бестелых сердца?! 
 Предложил им: 
 "Хотите, 
 по облаку 
 телом 
 развалюсь 
 и буду всех созерцать". 
 "Нет,- говорят,- это нам не подходит!" 
 "Ну, не подходит - как знаете! Мое дело 
                               предложить". 

 Кузни времен вздыхают меха - 
 и новый 
 год 
 готов. 
 Отсюда 
 низвергается, громыхая, 
 страшный оползень годов. 

 Я счет не веду неделям. 
 Мы, 
 хранимые в рамах времен, 
 мы любовь на дни не делим, 
 не меняем любимых имен. 

 Стих. 
 Лучам луны на мели 
 слег, 
 волнение снами сморя 
 Будто на пляже южном, 
 только еще онемелей, 
 и по мне, 
 насквозь излаская, 
 катятся вечности моря.