Нате!

 Через час отсюда в чистый переулок 
 вытечет по человеку ваш обрюзгший жир, 
 а я вам открыл столько стихов шкатулок, 
 я - бесценных слов мот и транжир. 

 Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста 
 где-то недокушанных, надоеденных щей; 
 вот вы, женщина, на вас белила густо, 
 вы смотрите устрицей из раковин вещей. 

 Все вы на бабочку поэтиного сердца 
 взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош. 
 Толпа озвереет, будет тереться, 
 ощетинит ножки стоглавая вошь. 

 А если сегодня мне, грубому гунну, 
 кривляться перед вами не захочется - и вот 
 я захохочу и радостно плюну, 
 плюну в лицо вам 
 я - бесценных слов транжир и мот.

Примечание

Нате! Впервые - сб. "Рыкающий Парнас", Пг., 1914.

Это первое обличительно-публицистическое стихотворение, гневный вызов толпе "жирных". Поэтические образы ярки, метафоры и сравнения полны уничтожающего сарказма. Тема стихотворения - "Поэт и толпа", традиционная тема русской литературы от Пушкина ("Поэту", "Поэт", "Поэт и толпа") до Брюсова ("Довольным") и Блока ("Сытые"), от Лермонтова ("Как часто, пестрою толпою окружен...") до Маяковского. По своему накалу стихотворение "Нате!" ближе к лермонтовским стихам:

 О, как мне хочется смутить веселость их, 
 И дерзко бросить им в глаза железный стих, 
 Облитый горечью и злостью!..

По-своему продолжая и развивая тему неприятия буржуазно-мещанской действительности, Маяковский в новых исторических условиях вскоре бросит в "обрюзгшее жиром" лицо озверелой толпы свой "железный стих":

 Вашу мысль, 
 мечтающую на размягченном мозгу, 
 как выжиревший лакей на засаленной кушетке, 
 буду дразнить об окровавленный сердца лоскут, 
 досыта изъиздеваюсь, нахальный и едкий.

("Облако в штанах")

"Окровавленный сердца лоскут" - здесь символ красного знамени.

Характерно, что еще Брюсов (1905), высказывая опасения за судьбы искусства в революции, спрашивал: "Где вы, грядущие гунны?" Маяковский, "принимая эстафету" от Брюсова, называет себя "грубым гунном". Брюсовское будущее ("Бесследно все сгибнет, быть может, что ведомо было одним нам, но вас, кто меня уничтожит, встречаю приветственным гимном") было неприемлемо для Маяковского, прошедшего школу практической революционной борьбы. Поэтому образ "грубого гунна", восходящий к Брюсову, несет в себе заряд полемической иронии. Маяковский уже в ранних стихах, вступая в бой с капиталистическим обществом, все теснее связывал задачи поэзии и революции.

Ирония в "Нате!" строится на противопоставлении "грубого гунна" (в первой публикации - "неотесанный гунн"), открывшего "столько стихов шкатулок" "утонченной" публике, смотрящей "устрицей из раковин вещей", ощетинившейся при виде "гунна", как "стоглавая вошь".

Буржуазная толпа не осталась глуха к выступлению Маяковского. "Московская газета" сообщала об ошеломляющем воздействии, которое произвело чтение "Нате!" поэтом: "...Публика пришла в ярость. Послышались оглушительные свистки, крики "долой", Маяковский был непоколебимым. Продолжал в том же стиле".

"Долой ваш строй" - становится главным лейтмотивом Маяковского и найдет свою программную законченность во всеобщей атаке на самодержавно-капиталистический строй в "Облаке в штанах".