Был "свидетелем счастливым"

Василию Дмитриевичу Коркину, автору этой книги, в феврале 1988 года исполнилось 75 лет. Он один из немногих живущих ныне младших современников В. Маяковского.

Хотя название книги позволяет думать, что над ней работал краевед или историк литературы, однако это не так. Она написана поэтом и журналистом. И вместе с тем вынесенная на обложку тема ни в коей мере не является для автора случайной, напротив, она носит глубоко личный характер. Так получилось, что В. Маяковский и Красная Пресня стали частью его биографии, с ними связаны, может быть, самые яркие, значительные из ее страниц.

Владимир Владимирович Маяковский (фото 1929 г.)

Детство автора прошло в Петровско-Разумовском, когда-то живописном дачном уголке под Москвой. До революции в этих местах в летние месяцы не раз поселялась семья Маяковских. Именно здесь в школе первой ступени, расположенной на территории сельскохозяйственной академии, для В. Коркина, пионера, активного сотрудника "стенгаза", Владимир Маяковский сделался "своим поэтом". Когда представился случай познакомиться с автором знаменитого "Левого марша", он уже хорошо знал стихи В. Маяковского, побывал на нескольких его вечерах.

Было это в 1926 году. Тринадцатилетний В. Коркин и его товарищ с боем брали вагон пригородного поезда, отправлявшегося с Ярославского вокзала.

 Тут-то как раз и вырос
 Тот, про кого пишу. 
 "Граждане пассажиры, 
 Билетики попрошу!" 

 Слов ли такая сила
 Или иной резон - 
 Только моментом смыло
 Всех безбилетных вон. 

 А он уже добродушно
 Тем, уходящим, вслед: 
 "Зайцы бегут на сушу! 
 Выдайте им билет!"

Только на станции Пушкино ребята набрались смелости и завели разговор с Владим Владимычем и даже проводили его до самой калитки дачи. Потом были другие, случайные и неслучайные встречи: в отделе писем "Пионерской правды", в "комнатенке-лодочке" на Лубянском проезде, где с юнжуром В. Коркиным поэт пил чай, делал красным толстым карандашом пометы на его первых стихах, на речке Уче, на отчетной выставке, в Клубе писателей. Вообще эта история отношений между молодым пареньком и большим поэтом мне кажется несомненно интересной и поучительной, так как предоставляет редкую возможность взглянуть на Маяковского не как на человека "планетарного" или "всесоюзного" масштаба, а как на человека будней, "человека просто". Но это уже предмет для другого разговора.

После окончания в 1934 году Учебного комбината ОГИЗа В. Коркин уехал на Урал. Началась другая жизнь, в которой ему выпало быть и газетчиком, и комсомольским работником, и издателем. Он выпустил три сборника стихов, многое и многих видел. Но встречи с Маяковским забыться, конечно, не могли, память о них все настойчивее требовала превращения в слово. Может быть, уже тогда была задумана поэма о Маяковском, из которой я привел несколько строф.

В начале 60-х годов, став руководителем литобъединения "Трехгорки", В. Коркин вновь попадает в эпицентр дел, споров, дискуссий, связанных с поэтом. Он много сил отдает пропаганде Общественного музея-квартиры В. В. Маяковского на Красной Пресне: участвует в создании при музее библиотеки для жителей района, помогает устраивать в нем литературные вечера, вечера памяти поэта, организует дежурства членов объединения, проводит обсуждение рукописей самодеятельных авторов. Можно сказать, что работа, проделанная тогда всеми, во многом определила день сегодняшний. Общественный музей, возникший благодаря усилиям Л. В. Маяковской, сестры поэта, и группы энтузиастов, не так давно превратился в филиал Государственного музея В. В. Маяковского, литературному объединению "Красная Пресня" присвоено звание народного.

На протяжении многих лет В. Коркину приходилось не раз и не два встречаться с людьми, знавшими Маяковского. Среди них Л. В. Маяковская, писатель Иван Рахилло, лучший исполнитель стихов В. Маяковского Владимир Яхонтов, артист Сергей Балашов, поэты Василий Каменский, Александр Жаров, Иван Молчанов, художник Виталий Горяев, старожилы-краснопресненцы А. Ф. Бордадын, П. И. Семененко и многие, многие другие. Беседы с ними дополнили личные впечатления о поэте.

На определенном этапе жизни почти всякий человек начинает подводить итоги сделанному, стремиться к тому, чтобы то важное, интересное, чему он был "свидетелем счастливым", что он знает лучше других, не исчезло бы бесследно, не ушло вместе с ним. Так возникла эта книга. В ней в достаточной мере полно собран фактический материал, касающийся краснопресненских эпизодов жизни Маяковского. Некоторые из воспоминаний, на которые опирается автор (первого секретаря районного комитета комсомола А. Ф. Бордадына, секретаря комсомольской организации завода "Дукс" П. И. Семененко), не были ранее известны не только широкому кругу читателей, но и специалистам. Они содержат сведения о неизвестных выступлениях и встречах Маяковского и поэтому требуют самого серьезного анализа.

Надо сказать, что знакомство с воспоминаниями А. Ф. Бордадына, П. И. Семененко, а также С. Зябкова, А. Коротких, Н. Потапова, А. Высоцкого (в 20-е годы совсем молодых людей) делает очевидным, что тема "Маяковский и молодежь" раскрыта москвоведами недостаточно, что здесь существует широкое поле приложения исследовательских сил.

Работ, специально посвященных Москве Маяковского, совсем немного, и в этом смысле книга В. Коркина будет делать полезное дело, рассказывая об одном из великих москвичей XX века.

...Это было более десяти лет тому назад. Стояла золотая осень. Василий Дмитриевич и я в составе литбригады, созданной по инициативе московского музея В. Маяковского и музея С. Есенина в Константинове, колесили по Рязанской области. "Поэт и Революция". "Маяковский и Есенин". Навсегда запомнилась изогнутая дугой Ока в Константинове. Пойма до самого горизонта. Шаткая пристань под Старой Рязанью. Незатронутые цивилизацией названия рек, городов и поселков: Солотча, Кадом, Ермишь, Касимов, Пра, Мокша, Цна. После наших музейных, чересчур академических выступлений его раскованная манера держаться, увлеченность и одновременно задушевность, с которыми он читал стихи и рассказывал о Маяковском и Есенине, помогали добиваться откровенного, подлинного общения с залом, начинавшим вдруг чутко откликаться на красоту стихов и трагичность судьбы двух великих поэтов.

И сегодня, спустя много лет, с добрым чувством вспоминаются повторявшиеся тогда из вечера в вечер строки:

 "Шумная Каланчевка. 
 Топот копыт и плач... 
 Я уезжал с ночевкой
 В синь подмосковных дач. 

 Помню, как в суматохе
 Гудом гудел перрон. 
 Друг мой Коля Митрохин
 Атаковал вагон".

А. ЗИМЕНКОВ