Выступление на диспуте о задачах литературы и драматургии

26 мая 1924 года

Товарищи, когда я в кулуарах услышал, о чем здесь говорят, я удивился, что ничего не изменилось и не подвинулось с 1917 года. Я считаю малопроизводительной такую форму искусства, гораздо более целесообразной считаю писание, но т. Зельдович ухватил меня за фалды, и потому я должен говорить.

Я остановлюсь только на выступлении т. Лелевича, касающегося нас, соратников Лефа,- единственного барометра революционного искусства. Тов. Лелевич говорит, что только то искусство имеет право на существование, которое является оружием рабочего класса, класса, идущего под знаменем коммунизма, только такое искусство должно быть всемерно всеми издательствами и учреждениями поддерживаемо, только такое искусство имеет право на существование в республике.

Вот тут-то, в этот самый момент, и начинается "но". Искусство должно являться оружием - таким оружием, которое художник, писатель, актер дают классу. Но с точки зрения коменданта того интендантства, которое собирает все это искусство, не будут ли эти поставщики через пять - десять лет привлечены к ответственности за поставку явно гнилого сукна? Вот, подходя с этой точки зрения, приходится сказать - "да, интендантство будет притянуто по всем статьям уголовного кодекса". Поэтому критика должна интересоваться тем, как должно быть сделано это самое искусство, при основном условии, что это оружие - оружие пролетариата. Но, к сожалению, воспитание этим искусством и обучение ему идет самотеком - и позорным самотеком. Конечно, мы не будем говорить серьезно об учебных заведениях вроде Литературно-художественного института, где больше занимаются вечерами литературных воспоминаний,- мы будем говорить о литературных учреждениях, считающих литературу оружием. Возьмем, например: в Москве вышло рабкоровское издание "Лепестки"; ясно, что в смысле идеологии, в смысле напора - это должно быть пушкой, направленной рабочим классом. Разворачиваем и читаем совершенно смехотворные и абсолютно недопустимые странички. Возьмем, например:

 Я пролетарская пушка, 
 Стреляю туда и сюда. 

И эти строчки серьезно преподносятся читателю как советская пролетарская пушка. Вначале, при слове "пушка", вас охватывает ужас: уважаемый канонир выдвигает серьезное орудие; это грандиозно; но кафешантанное "стреляю туда и сюда" сразу уничтожает дрожь и вселяет страх за бедного стрелка. Я считаю одним из огромнейших моментов в области искусства - это ремесло, умение, и вот с точки зрения этого ремесла прихожу к значительно более пессимистическим выводам, чем пришел Анатолий Васильевич.

Я утверждаю, что литературного подъема в смысле работы сейчас нет, а есть подъем литдрак. Если бы у нас были произведения, равные по огненности, по убежденности защищаемых позиций всей этой драке, которая возгорелась, мы были бы обеспечены литературой. Но, к сожалению, все эти выступления прикрывают чрезвычайно мелкую литературу, чрезвычайно маленькое по существу искусство. И вот, рассматривая сейчас, например, театральный сезон, я утверждаю, что ни одна песенка, ни одно двустишие, ни одна формулировка, ни одно определение не вылилось из стен театра в жизнь. Не было в театре ни одной вещи, ни одной пьесы, которая осталась бы у вас и на другой день. В большинстве случаев это зрелищные предприятия и как таковые развиваются по линии главным образом продажи билетов. Для меня глубоко отвратительна постановка "Леса" Мейерхольда при всем колоссальном интересе, который вызывает во мне гармошка, но безотносительно к театру. Я люблю в трактире орган, но строить на этом театральное представление - убожество. Это не новое искусство, а воскрешение покойников.

В еще большей степени это приложимо и к Камерному театру и к другим.

То же самое можно сказать о литературе. Я получаю очень часто упреки, что в "Лефе" чрезвычайно мало фактического материала. Но это зависит не от того, что малое количество материала присылается в редакцию, но <от того, что> 99% этого материала приходится выкидывать, и это тот материал, который находит великолепный прием в других редакциях. И вот сейчас, если вы всмотритесь в поэтический материал, который проходит перед вашими глазами во всех журналах, я категорически утверждаю, вы не встретите ни одной вещи, из которой можно было бы запомнить пять - десять строчек, прочитав раз, и вообще нет ни одного поэтического произведения, которое хотелось бы, начав, дочитать до конца.

Вот Анатолий Васильевич упрекает в неуважении к предкам, а месяц тому назад, во время работы, Брик начал читать "Евгения Онегина", которого я знаю наизусть, и я не мог оторваться и слушал до конца и два дня ходил под обаянием четверостишия:

 Я знаю: жребий мой измерен; 
 Но чтоб продлилась жизнь моя, 
 Я утром должен быть уверен, 
 Что с вами днем увижусь я...

Конечно, мы будем сотни раз возвращаться к таким художественным произведениям, учиться этим максимально добросовестным творческим приемам, которые дают верную формулировку взятой, диктуемой, чувствуемой мысли. Этого ни в одном произведении в кругу современных авторов нет. Конечно, это никак не похоже на лозунг "Назад к Пушкину". Мое отношение к этому вопросу в стихе моем "Юбилейное".

Мы исключительно бросаемся в полемику, и это главный недостаток. У нас отсутствие отчета, отсутствие критического понимания школы. Вот мой беглый взгляд на нашу современную литературу и искусство. Этот взгляд на литературу может быть также приложим и к живописи, и к театру, и ко всем остальным видам искусства. (Аплодисменты.)

Примечание

Выступление на диспуте о задачах литературы и драматургии. Впервые - сб. "Вопросы литературы и драматургии", Л., "Academia", 1924.

Диспут проходил в Государственном Академическом Малом театре в Москве 26 мая 1924 года. Данное выступление имело для Маяковского принципиальное значение прежде всего по вопросу об отношении к традициям, в частности к творчеству А. С. Пушкина.

Зельдович, Владимир Давидович - заведующий секретариатом А. В. Луначарского.

Лелевич (Калмансон, Лабори Гелевич, 1901 -1945) - критик, один из руководителей журнала "На посту".

...об учебных заведениях вроде Литературно-художественного института...- Речь идет о Высшем литературно-художественном институте имени Валерия Брюсова в Москве (1921 - 1925 гг.).

"Лепестки" - литературный сборник, составленный из произведений рабочих. Издан в Москве в 1924 году.

Для меня глубоко отвратительна постановка "Леса" Мейерхольда...- Речь идет о постановке пьесы А. Н. Островского "Лес" в 1924 году в Театре имени Вс. Мейерхольда.

Камерный театр - драматический театр в Москве, существовавший с 1914 по 1950 год. Основатель театра - режиссер А. Я. Таиров.