Выступления на диспуте о постановке "Зорь" в театре РСФСР первом

Товарищи, здесь уже изругали постановку "Зорь" футуристической чепухой, и, вступая на этот скользкий путь, я мог бы вас назвать обывателями. Вы возмущались против якобы футуристической постановки и говорили, что она вам ничего не дает, что вы должны долго думать, что такое на сцене происходит. Вы забываете, что, кроме футуристической декорации, в театре есть и декорация реалистическая. Вы не обратили внимания на эти "реалистические" шедевры, которые декорируют весь остальной театр б. Зона. Но почему эти яйца со вбитыми туда иголками от ежа - это хорошее искусство? С точки зрения реальности, с точки зрения того, что дает вам что-нибудь декорация, и с точки зрения цвета - этот занавес не просто красным написан, это, если хотите, идея целая, это революция, это солнце, что хотите! Если вы подойдете с этой точки зрения, вы скажете, что все декорации декоративны, и мы вам их преподносим вместо тех декоративных украшений, которые были вам приятны, которые не беспокоили вам глаза чем-то намазанным. Вы свой спокойный маленький вкус забили чем-то маленьким. Но и вкус также революционизируется постепенно. Театр Омона в свое время казался очень революционным театром, потому что это был впервые введенный декаданс, а до этого были просто трактиры с намалеванными голыми бабами. Я считаю, что необходимо уничтожить такую постановку вопроса, что это футуристическое, непонятное, а потому это дрянь. Вас это оскорбляет, обижает,- для вас же хуже!

Перейдем дальше по поводу этой постановки. Говорят, что постановка дрянь. Хорошо, постановка очень скверная. Я видел замечательную постановку "Благовещения", безукоризненную с точки зрения подобранности штиблета к каждому пальцу. Они о воскрешении детей путем божественной силы спектакль ставят. Это будет ерунда, сколько бы ее ни ставить.

Что же для нас ценно в нашем театре? Конечно, не то, что достигнуто. Спросите у самого т. Мейерхольда,- он не скажет: "Вот, товарищи, "Зори" я поставил, а теперь умру, а вы по России развозите".

Подите в Художественный театр, там такие загогулинки до сих пор висят. Вы говорили: "Передайте "Зори" Верхарна в этот театр". Что он вам на это скажет? "Да, действительно, будем мы ставить какие-то агитационные пьесы!"

Ценность этого театра <Театра РСФСР> в том, что он в противовес всем от старой декорации перешел к новой. Это первое колоссальное достижение этого театра.

Тут товарищ говорил: я видел вашего пророка, и он меня не убеждает, потому что он стоит на кубе. А если я его на чемодан поставлю, это будет большей реальностью? Никакого реального пророка, как вы его ни ставьте, вы все равно не получите! Пророк - это ерунда, на что вы его ни ставьте. Вот мы подошли вплотную: все ценно в театре, что идет от нового, все скверно, что идет извне, что приходилось нам играть до сих пор. Да, нужно переломать этот глупый барьер и нужно, чтобы и публика и актеры играли. Товарищи говорили, что бросали актеров в публику и они поддавали жару. Но, товарищи, в каком же театре можно сделать это? Представьте себе: в Художественном театре все эти дяди Вани, тети Мани сломали перегородку и вместе с околоточным пошли с пением "Интернационала" по улицам города!

Товарищи, я утверждаю категорически, что самый подход к делу, как и критика пьесы "Зори", неудачны. Вы критикуйте не данную постановку, а тот путь, на который вступил этот театр. Вступил же он на исключительно правильный путь. Он понимает, что вне современности театр существовать не может. Это не значит, что мы должны кричать с этих театральных подмостков какие-то лозунги, но чтобы все, что делается в этом театре, было бы родное вам. Все, что было в театре, и все, что критикуемо было ораторами, является от старого театра. Поэтому я предлагаю перенести разговор к рассмотрению того метода, тех путей, на которые вступил театр, поставивший "Зори". Меня эта постановка также не удовлетворяет. Когда я был в этом театре, я ушел, потому что актер два часа говорил о каких-то химерах. В текущем моменте эта химера не участвует.

Крупская в "Правде" возражала довольно громко, с такими разговорами, что "будьте добры прекратить издевательство над покойным автором". Как хотите, товарищи, но если этот спектакль революционен, то все-таки вам ближе взятие Перекопа, чем весь этот Верхарн вместе. Нет такой пьесы, которая бы не становилась для вас старой через неделю-две, не говоря уже о такой ветхой вещи, как Верхарн. Вам известно, как окончил свои дни Верхарн: он стал милитаристом и даже в некоторых своих вещах антисемитом. Что же, мы из уважения к покойнику будем оставлять это, если хотим иметь революционный текст? Нет, мы обязаны это сделать. Мы разрушили столько вещей, что же нам церемониться с такой маленькой вещью, как "Зори" Верхарна? Ломать, революционизировать все, что есть ветхого, старого в театре, и если первая постановка была неудачна с точки зрения статической, с точки зрения перевозки в провинцию, то, несомненно, мы должны крикнуть этой пьесе: да здравствует она, как первая революционная тенденция в театре!

Товарищи, жалко, что ушел Луначарский. Я хотел его приветствовать от имени смердящих трупов, о которых он с такой залихватской манерой сегодня говорил. Два года тому назад появилась статья Луначарского, в которой черным по белому сказано, что впервые в истории революционного движения дана пьеса, которая вполне идентична со всем пафосом современности. Зто пьеса Маяковского "Мистерия-буфф". Поэтому вопрос о смердении несколько отходит на задний план.

Если бы мы, футуристы, оставались смердящими трупами, то я ухватил бы мандат Луначарского и пошел бы по всем совдепам: смотрите, какой я прекрасный,- и везде ставил бы свою пьесу. Но, несмотря на это, я через два года говорю: "это гадость" и переделываю, потому что новая революционная действительность требует от нас новых пьес, и это делаем только мы, революционные поэты и писатели.

Товарищу Луначарскому должно быть известно, если он не хочет вам талмудить головы зря, что мы, футуристы, первые отошли от интеллигентских форм и прочего к революционной действительности. Он должен знать, что во имя этой революционной действительности, во имя этого огромного содержания мы начали революционное выступление против всех старых театров. Луначарский должен знать, что только мы, художники-футуристы, отошли <перешли?> к реальной, политической, агитационной работе в искусстве. Он должен знать, что если мы не создали потрясающих поэтических произведений, то только потому, что на борьбу с Врангелем, с Польшей уходили наши поэтические силы.

Дальше тов. Луначарский указывает, что якобы я выступаю - против каких-то пророков и пророческого в пьесах, а он выдвигает колоссальнейшее содержание. Да не о таких пророках я говорил. Я говорил о пророках, которых выдвигала буржуазия, о ходульных пророках, за которыми, как бараны, должны были все идти. Луначарский говорит, чтоб именно пьеса зажигала, вдохновляла, заражала. Я на это отвечу, что холера и сыпной тиф вас заражают,- разве это хорошо? Он говорил: вам, футуристам, были предоставлены все возможности, но что говорил по этому поводу пролетариат: "снимите это безобразие". Это было потому, что в деле художественного воспитания и образования ничего не было сделано. Да разве пролетариат не носил Керенского на руках, а теперь разве он не разбит до того, что его фамилию написать нельзя. Пусть Луначарский посмотрит, не смердит ли у него под боком. С какой революционной идеологией согласуется это вторжение ветеринаров в искусство?

Луначарский говорил, что митинги надоели. Да; ведущему практическую работу в области пропаганды и агитации они надоели. Но я видел статью в "Правде", где писалось, что формы агитации нам надоели; дайте нам агитирующие театральные действия, и вы увидите, какое будет впечатление. Да, агитация о смердении надоела. Передавали факт, что на каком-то совещании четырнадцать резолюций были предложены, но ни одна не прошла. Там были резолюции по продовольственному вопросу, а после агитации агитационно-пропагандистского театра те резолюции, которые требовалось провести, прошли. Даже в такой маленькой вещи, как такая агитация, агитационное значение театра непомерно. А Анатолий Васильевич предлагает спать в театре, он говорит, что это сон. Из каких учебников вы прочитали, что сон - это театральное действие <театральное действие это сон?> Театральное действие - это борьба, а не сон.

Луначарский говорит, что агитация должна быть практической. Мы и возражаем против "Зорь", потому что все эти Эреньены не факты, а высосанный из пальца сон. Ведь мы уже ни одного слова, которое припахивает этой мистикой, Анатолий Васильевич, ни одного слова не потерпим в своих произведениях. Если мы говорим об отвлеченных пьесах, то только применительно к моменту. Театров политических, агитационных нет. Только взрывами мы можем достичь такого театра. Да здравствует театр Мейерхольда, если даже на первых порах он к сделал плохую постановку! (Аплодисменты.)

Примечание

Выступления на диспуте о постановке "3орь" в Театре РСФСР Первом. Впервые - журн. "Советский театр", М., 1936, № 8 (см. А. Февральский. "Маяковский на театральных диспутах").

Премьера пьесы Э. Верхарна "Зори" (постановка В. Э. Мейерхольда и В. М. Бебутова) состоялась 7 ноября 1920 года. Диспут о "Зорях" проходил 22 ноября.

...театр б. Зона.- Театр РСФСР Первый занимал помещение, в котором до Октябрьской революции давались спектакли под фирмой "Омон", а потом "Зон".

...занавес не просто красным написан...- На занавесе к "Зорям" художником Дмитриевым В. В. (1900-1948) был написан красный круг.

"Благовещение" - мистерия французского поэта и драматурга Клоделя П. (1868-1955). Поставлена А. Я. Таировым в Камерном театре. Премьера состоялась 16 ноября 1920 года.

Крупская в "Правде"...- ссылка на критическую статью Надежды Константиновны Крупской "Постановка "Зорь" Верхарна" ("Правда", М., 1920, 10 ноября).

...вам ближе взятие Перекопа...- 18 ноября В. Э. Мейерхольд включил в спектакль "Зори" сообщение о взятии Красной Армией Перекопа.

...а после агитации агитационно-пропагандистского театра.- Речь идет о передвижных агитационных театрах, действующих в деревне в момент сдачи хлеба.

Эренъен - герой пьесы Э. Верхарна "Зори".