Москва горит [Вторая редакция]

1-й глашатай

2-й глашатай

3-й глашатай

4-й глашатай

Рыжий

Военный

Трепов

Студенты

Барышни

Офицеры

1-й присяжный понесенный

2-й присяжный поверенный

Штатский

Дама

Гости

Арестованные

Конвоиры

Гвардеец

Мадмуазель

Генерал

Городовые

Царь

Царица

Министры

Обыватель

Поп

Богач

Крестьянин

Рабочий

Полицейский

Рабочие

Фабриканты

1-й либерал

2-й либерал

Офицер

Казаки

Гвардейцы

Закованные в цепи

Музыкальный клоун

Керенский

Кулак

Папа римский

Пилсудский

Макдональд

Тардьё

I часть

Четыре глашатая вышли с четырех сторон потушенной арены.

На каждом светящаяся цифра 1, 9, 0, 5,- становятся вместе, собирают год.

1905!
     1905! 
Семнадцатым
           годом
                горд - 
оглянись
        и вспомни опять 
пятый
     горящий год.

Шутки,-
       острите зубцы! 
Но между
        шуток веселых 
не забудем,
          как мёрли отцы 
в запоротых
           городах и сёлах.

Еще и сегодня
             расслышат потомки 
в громах
        черноморского рёва,
как шел
       один
           броненосец "Потемкин" 
на всю
      эскадру царёву.

Земля
     и море
           кровью багримы. 
Под пулями
          падали неисчислимо, 
как пал
       машинист Ухтомский, 
и складывал
           полковник Риман
трупы,
      как в штабель доски.

Звезда Советов,
              над миром лучись, 
на земли наши,
              что ни случись, 
не ступит
         вражья нога. 
Товарищ,
       сквозь смех
                  смотри и учись 
до дна
      ненавидеть
                врага.

Глядите:
        кровавую кашу наваря, 
царь
    расхлебывает
                9-е января.

Разворачиваясь по всей арене действия, разукрашенные военные несут распластанные штаны. Бесконечная лента скрывается в дворцовых воротах, а из дворцовых ворот - бесконечная лента с узелками, скрывающаяся под вывеской "Прачка двора его величества". Посредине сцены очкастый обыватель - рыжий - пристает к главному военному.

Куда это
        штанов такое количество?

Их величеством в стирку сданы. 
Нехватка в штанах.
                  Его величество 
вынужден
        ежеминутно
                  менять штаны.

Арена тухнет. На арене один музыкальнейший клоун в огромной, набок, короне поет, названивая на водочной бутылке.

Царь испугался,
               издал манифест: 
мертвым свободу,
               живых под арест. 
Ну и конституция -
                  сахар и мед. 
Мертвым свобода -
                 живым пулемет. 
Рот, улыбайся,
              радуйся, народ! 
Мертвым свобода -
                 живым...
                         наоборот.

Божьей  милостью
       Мы, 
Николай Вторый, и т. д.

Выходит Трепов-генерал с огромной лапой, с размаха отпечатывает пятерню на манифесте. Слова:

Руку приложил - 
    Трепов.

Экраны подымаются, на арене бал и пир. Гремит военный оркестр. Студенты, барышни, офицеры. Два стола, убранные винами, поставлены так, что между ними может пройти конвой и арестанты. Каждый приходящий несет лист манифеста в виде огромной карты. Два присяжных поверенных, лощеные и во фраках, бросаются друг к другу через всю арену.

Петр Петрович?!
               Разрешите лобызнуть. 
Пошла
     история
            с нового абзаца.

Окончилась,
           окончилась забастовочная нудь. 
Иван Иваныч -
              разрешите облобызаться.

Вы звезда
         моего
              студенческого небосвода... 
Наступил на мозоль?
                   Прошу прощения. 
У нас свобода,
             свобода-свобода. 
Свобода совести,
                собраний
                        и...
                            обращения.

Поцелуйте!

Нахал.

Отдайтесь...

Идиот.

Вам гнев
        к лицу,
               разозлитесь и гляньте.
Мадам, разрешите...
(шпилит красную ленточку)
                       вам так идет! 
Нацепите
        этот
            красный бантик.

Довольно вальсом
                потеть и мокнуть, 
не хотитца ль проттица
                      по лону гравия?
Мамзель,
        разрешите чмокнуть. 
Ах, не сердитесь,-
                  теперь равноправие.

Господа!
        Потушена лава
                     революционного кратера. 
Кон-ссти-туцция!
                Давно пора. 
За его величество -
                   государя императора 
гип-гип!
        Ура-ура!

Гости подымают бокалы. Чокаются, размахивают картами-манифестом. Бросаются друг к другу лобызаться, отставляют бокалы и складывают листы манифеста в огромный карточный домик. По всей арене появляются толстенные городовые. С верхней площадки - царишко, царица, министры. Все, раздувая щеки, начинают дуть во всю силу. Карточный домик разлетается. От дутья затухают лампы, разбегаются гости. В эту минуту падает брошенная бомба. Бомба разрывается, рассыпая листки прокламаций по всей арене. Городовые и прочие дующие в испуге разбегаются. В разных концах арены разные лица по-разному

пробегают и читают прокламацию. Обыватель берет прокламацию - смотрит, бросает и убегает. Поп, взглянув в прокламацию, крестится и бежит. Богач - рвет и сжимает кулаки. Крестьянин - любовно разглаживает, кладет за пазуху. Рабочий вчитывается - зовет других, все серьезно и грозно слушают.

"Дана свобода собраний,
но собрания оцепляются войсками".

"Дана свобода слова,
но цензура осталась неприкосновенной".

"Дана неприкосновенность личности,
но тюрьмы переполнены заключенными".

"Необходимо всем быть настороже 
и готовыми к бою".

Бежавшие с перепугу городовые осторожно приближаются к месту взрыва. Видят мирно читающих, бросаются на них. Рабочие разбегаются. Полицейский бросается за одним, другой в это время наклеивает ему прокламацию на спину. Хохот. Городовые бросаются за наклеившим. Наклеивший ловко взбирается на трапецию. Городовые за ним, неуклюже путаясь в шашках и кобурах. Городовые обтирают вспотевшие лбы. Всматриваются.

Пятятся перепуганно.

На длинных худых ногах-ходулях входит рабочий, на рукавах, как крылья, ленты с надписью "Забастовка". Рабочий взмахнул рукой. С другого конца кубарем катится полиция, следом тачка, на которой рабочие с грохотом вывозят фабрикантов. Все прокатываются между ходульных ног.

Виттевскую
          куцую
к черту конституцию! 
Выплюнем,
        не прожуя, 
царские подачки, 
из России
         буржуя 
вывози на тачке!

Загораются киноэкраны. На экране идущий поезд, на другом - идущая конка, на третьем - работающий завод. Рабочий взмахивает рукой,- замирает на остановленном кадре поезд, останавливается конка, цепенеет завод. Рабочий взмахивает рукавом - тухнут фонари. Полная темь.

Перекидывалась забастовка

от завода к телеграфу,

от телеграфа к вокзалу,

от вокзала к порту.

1-й глашатай

300.000 бросило работу. 
Праздник перед боем,
                   и по городу праздному 
каждый
      к бою
           готовился по-разному.

Прожектор освещает разные углы арены, выделяя готовящиеся группы. Диван. На диване два лощеных либерала с чаем и с резолюциями. Нервничают, подымаются, надевают шляпы, потом снимают опять, садятся и снова вскакивают.

А по-моему,
           кадеты
                 с приветственной речью 
должны
      к забастовщикам
                     выйти навстречу.

Не надо
       репутацию
                марать впустую. 
Забастовали без нас -
                     и пусть бастуют.

А по-моему,
           и т. д.

Фруктовая лавочка. Подходят покупатели. Покупают пустяки" Показывают пароль. Оглядываются, распахивают пальто, передают патроны и оружие. Скрываются. Лавочка отодвигается, под ней типография. Выходят люди с кипами и свертками прокламаций.

Лавочка становится на место.

Церковный иконостас. Поп благословляет дубинки, кастеты и револьверы черносотенцев.

Христолюбивые воины,
                    по совету иерея 
бейте жидов -
             и еврея и не еврея. 
Сообразно моему
               евангельскому сану 
сам я,
      конечно,
             мараться не стану. 
Верноподданные чувства
                      погромом ознаменя, 
братие черносотенцы,
                   кройте за меня. 
Во имя отца
           и сына
                 и святого духа 
крамольникам
            кастетом
                    въезжайте в ухо.

У каждого завода
                кровища лужею.

Довольно терпеть.
                 Товарищи, к оружию!

Москва подымалась,
                  как знамя
                           над ней 
пылало небо
           декабрьских дней.

Арена. Страстная площадь. В центре памятник Пушкину. С трех сторон над проходами стены с окнами. На нижних этажах вывески. Деревья, бульваром идущие к выходу. Площадь запружена народом. Рабочий с мальчиком пробирается к памятнику - влазит. Снимает кепку. Кричит.

Долой самодержавие!
                   Жандармские гады 
стреляют в безоружных,-
                       на баррикады! 
Свобода на бумаге,
                 на деле - приклады. 
Готовьтесь к бою!
                 На баррикады! 
Громите
       оружейные
                магазины и склады. 
Браунинг в руку!
                На баррикады!

Выхватывает браунинг. Далекие выстрелы. Выстрелы ближе. Рабочий хватается за грудь. Падает. Толпа бросается врассыпную. Валяется убитый рабочий. Мальчишка один. На арену въезжают казаки. Офицер оглядывается, выхватывает револьвер. Разряжает в воздух. Последняя пуля в мальчишку. Из всех окон подымается стрельба. Офицер и двое казаков падают. Подхватив раненых и убитых, казаки скрываются. Из домов и улиц выбегают дружинники и горожане. Из домов выкидывают матрацы, табуреты, столы. Прохожие срывают вывески. Пилят столбы. Вещи нагромождаются в баррикаду. В баррикаду воткнут красный флаг. Дружинники ложатся за прикрытие - стреляют вдогонку бежавшим казакам. Издали доносится распеваемая Марсельеза. Арена тухнет.

Слышите
       шпор
           гвардейский щелк: 
царем
     науськан -
               Семеновский полк.

Предводительствуемые усатыми офицерами, арену заливают марширующие, перестраивающиеся, парадные, вымуштрованные гвардейцы. По обеим сторонам войска маркитанты с колбасой и с бутылями водки. Гвардия распевает старую песенку (из журналов 1905 года):

Шаг назад,
          шаг вперед, 
полоборот направо. 
Кто
   всех вольных перебьет, 
тому честь и слава. 
Ура! Ура! Ура! 
Бей во славу царского
                     двуглавого орла. 
Лев! Прав! Раз! Два! 
Приготовь патроны. 
Будет помнить
             вся Москва 
красные погоны. 
Ура! Ура! Ура! 
Бей во славу русского
                     двуглавого орла. 
Рота, стоп!
           Рота, пли! 
Запевайте, глотки! 
Мы заслужим, ай-люли, 
колбасы да водки. 
Ура! Ура! Ура!
Бей во славу русского
                     двуглавого орла.

Гвардейцы проходят. Освещается арена четырьмя поломанными фонарями. В центре фабрика. Из-за фабрики осторожно выползают дружинники. Два перепуганных ребенка вбегают, указывая дружинникам в темноту, перечисляют по пальцам виденные пушки, убегают. Дружинники рассыпаются, по два, по три залегают за выступы и тумбы. Готовятся к бою. Начинается пушечная канонада. Бьют по фабрике. Фабрика горит, рушится. Дружинники, расстреливаемые, падают, оставшиеся отступают на баррикаду под ярусами. Орудия бьют по баррикаде. От баррикады отделяется рабочий с белым платком на палке. Орудия въезжают на арену. Парламентера схватывают. Привязывают к дулу орудия, избивая рукоятками револьверов. Стрельба по баррикадам продолжается. Прожектор освещает красное знамя над баррикадой. Пули дырявят знамя. Знамя опадает по клочкам. Арена тухнет. Выходят глашатаи.

Пирамида классов -
                   сияет и высится.

Капиталистов
            лоснятся лица.

И дюжину лет -

свинцом и виселицей

самодержец

развлекается и веселится.

Арена загорается. На арене пирамида. Нижний ряд - закованные, работающие в кандалах рабочие, второй ряд - жадное чиновничество, третий ряд - попы, муллы, раввины, четвертый ряд - правительство, сенаторы, министры, пятый ряд - буржуи и помещики, на самом верху - маленький царишко в огромной короне. Пока стоит пирамида, по барьеру проходят под конвоем закованные за революцию каторжники.

II часть

С баррикад
          декабрьского боя
многие
      припустились, воя.

Сам заскулил
            товарищ Плеханов -

"Ваша вина,
           напутали, братцы. 
Вот и пустили
             крови лохани... 
Нечего
      зря
         за оружие браться".

Ленин
     в этот скулеж недужный 
врезал голос
            бодрый и зычный.

"Нет,
    за оружие браться нужно, 
только более решительно и энергично. 
Новых восстаний
               вижу день я. 
Снова
     подымется
              рабочий класс. 
Не защита,
          а нападение 
стать
     должно
           лозунгом масс. 
И этот год
          в кровавой пене 
и эти раны
          в рабочем стане 
покажутся
         школой первой ступени 
в грозе и буре
              грядущих восстаний".

И мы
    научились
             драться победно.

Товарищ Владимир Ильич,
                      за тобой

мы в бой пошли...

И это есть наш последний 
и решительный бой!

Закованные разрывают цепи. Закованные озаряются прожектором. На красном экране - огромная тень рвущих цепи рук. Музыкальный клоун вылетает на арену, вызванивая на треснувшей короне.

Хохочи, товарищи. 
Смейся.
       Ваня с Настею. 
Мы выводим
          под уздцы 
царскую династию.

Рабочий с грохотом вытаскивает под уздцы целый табун памятников, съезжающий вниз из распахнутых дворцовых ворот, объезжающий арену и улепетывающий в главный выход. Первый - конный Петр Великий, теряющий венок и ухвативший под мышку змия, за ним Екатерина, с барельефа которой разбегаются вельможи, потом Павел, спрыгивающий с постамента и убегающий, следом - Александр с головою в руке вместо державы и скипетра, наконец, Александр III на брыкающемся коне,- наклонится головой - огонь из ноздрей, присядет на круп - выстрел сзади, и, наконец, уцепившись за хвост последнему коню, малюсенький Николай II. Табун скрывается. На арене глашатаи.

Двуглавый орел
              свалился, ободранный.

И быстро,
        как пудель сквозь обруч -

на пуховик
          Александры Феодоровны

вскочил
       Александр Феодорович.

Дорогу к дворцовым воротам занимают люди буржуйского вида, у каждого в руке обруч. На обручах надписи: "Война немцам", "Тюрьма рабочим", "Министры-капиталисты" и т. д. Керенский - рыжий - вскакивает по ступенькам, проныривая сквозь обруч. Открывает дворцовые ворота, восходит. Под балдахином кровать. Посредине бюст Наполеона. Керенский охаживает Наполеона, копируя фигуру. Устав, валится на царицыну кровать. Музыкальный клоун выходит на арену.

Клоун

С "А вроры"
           грохнул
                  выстрел резкий, 
зарделись
         флаги
              в синеве... 
И передернулся Керенский 
от перепалки на Неве.

Надел штаны и моментально 
бегом
     из Ленинграда вон. 
В Париж
       с царицыной двуспальной 
сбежал
      сей зам-Наполеон.

Теперь
      болонкою в Париже, 
пораздобрев
           с хозяйских благ, 
он
  у французов
             руку лижет 
и лает
      на советский  флаг.

Буржуям жуть,
             буржуям урон, 
затеяли
       бой упорный, 
и десять лет
            с десяти сторон
слетались
         орлы да вороны.

Не цапать
         воронам
                наших мяс. 
Пропали когти,
              об нас обломясь. 
Не взять нас
            лапою голой. 
Утроена
       мощь
           и ненависть масс 
декабрьской
           кровавой школой.

Мы выбили
         белых
              орлов да ворон, 
с победой
         в боях пролетали.

На новый
        упорный
               строительный фронт 
сегодня
       встает пролетарий.

Во всю арену глобусом карта пятилетки. Низ - чахлый плетень, за плетнем церковки - актеры на корточках с раззолоченными куполами вместо голов, вокруг пьяные - покачивающимися, падающими и снова поднимающимися бутылями. С двух сторон сходятся рабочие отряды. Шахтеры с лампами и кайлами, молотобойцы с молотами, швейники с иглами, лесорубы с пилами. Под шагами подламываются плетни, разбегаются церковки и бутыли.

Кулак с лотком вбегает, осматривает карту и народище - располагается.

Ну и штука!
           Разрисовано неспроста. 
А ну-ка,
        лабаз
             раскину близ. 
Стану в тени
            торговать и врастать 
в самый что ни на есть
                      социализм.

Ну и приспособился,
                  ну и врос! 
Электрификация -
                аж искры из глаз! 
Караул!
       Насовсем и всерьез 
изничтожают
           кулацкий класс.

Кулак пытается нырнуть в просвет между толпами. В просвет впирается трактор. С трактора слазят крестьяне, группой вступая в общий рабочий марш.

Трактор сеял
            и косил - 
вышло
     очень ладно.

Кулачье, не тратя сил, 
опускайся на дно.

На помощь затертому кулаку, продираясь сквозь ряды, вваливаются на арену - папа римский, Пилсудский, Макдональд, Тардьё со свитами. Взявшись за руки, образуют круг. В центре оправляющийся от встряски, повеселевший кулак.

Я, папа святейший,
                 обращаюсь к лиге: 
Слушайте, 
         духовные
                 и светские лица! 
Давайте
       в защиту
               кулаков и религии 
господу богу
            смиренно молиться.

Антантовский круг обнажает оружие, саблями и револьверами делая кресты. Расступившиеся рабочие ряды делают шаг вперед В антантовский круг падает бомба. Круг разбегается. Бомба раскидывает цветные листки прокламаций. В разных концах арены глашатаи читают в рупора.

Папы и лорды - 
               долой свистопляс! 
Умолкни,
        святая шкода!
Весь мир
        подымается
                  после нас, 
как мы,
       после пятого года.

Там,
где восстание терпит крах,
звереют
       капиталовы
                 диктаторчики и царята. 
Рабочий,
        крепче
              держи в руках 
оружие
      диктатуры пролетариата!

Мир
   перейдет
           от слов к патронам. 
Трон
    капитала
            треснется. 
Помни тогда,
            что у этого трона 
ножку подбили пресненцы.

Антанта звереет,
                хочется ей 
революцию
         на цепь и в клетку. 
В ответ на угрозы
                 тверже и быстрей 
в жизнь
       веди пятилетку.

Куда это
        штанов
              такое количество?

Лигой наций
           в стирку сданы. 
Капитал -
         его величество - 
вынужден
        чаще
            менять штаны.

Раздувай
        коллективную
                    грудь - меха!
Лозунг
      мчи по рабочим взводам: 
от ударных бригад
                 к ударным цехам, 
от цехов
        к ударным заводам!

Дыша
    во все
          грудные клетки,

горланя
       во весь
              веселый рот:

в четыре года -

по пятилетке.

Вперед!
       Вперед!
              Вперед!

[1930]

Примечание

Последнее законченное драматическое произведение Маяковского - пьеса для цирка "Москва горит" - было приурочено к двадцатилетию революции 1905 года.

В выступлении на выездном заседании Художественно-политического совета Центрального управления государственных цирков 28 февраля 1930 года Маяковский сказал: "...Я даю общее представление о 1905 годе. Я хочу показать, как рабочий класс пришел через генеральную репетицию к сегодняшнему дню". Поэтому во второй части произведения от 1905 года перекинут мост к 1930 году.

Маяковский подчеркнул связь борьбы в прошлом с событиями современности и звал зрителя к стойкости и бдительности. Это особенно четко проявилось в летучках, разбрасывавшихся на представлениях в цирке, и в оригинале второй редакции пьесы (для массового действия). В связи с антисоветскими выступлениями римского папы Пия XI и представителей англо-французского империализма ("Антанты") в начале 1930 года Маяковский ввел в число действующих лиц второй редакции папу римского, премьер-министров Англии и Франции Макдональда и Тардьё и их сателлита - польского диктатора Пилсудского.

Начиная работу над пьесой Маяковский очень внимательно изучал материалы, относящиеся к событиям первой русской революции. Пользуясь этими материалами, он вводил фактические данные непосредственно в само сценическое действие. Например, в эпизоде "Фруктовая лавочка" изображена законспирированная большевистская подпольная типография, существовавшая в Москве на Лесной улице, дом 55, и скрывавшаяся под вывеской "Торговля кавказскими фруктами Каландадзе" (в двадцатых годах эта типография восстановлена в качестве музея). Кроме того, поэт включил в текст некоторые сатирические стихи и песни эпохи 1905 года, подходящие к общему тону пьесы (иногда несколько перерабатывая их). Таковы стихи "Царь испугался, издал манифест" (из стихотворения Павла Арского "Красное знамя") и др. Несколько сцен Маяковский построил на сюжетах карикатур тогдашних сатирических журналов. Фраза "Руку приложил Трепов" заимствована из журнала "Пулемет" (СПб., 1906, № 1), где был воспроизведен манифест Николая II от 17 октября 1905 года с красным оттиском пятерни и с подписью: "К сему листу Свиты Его Величества Генерал-майор Трепов руку приложил".

Во второй части "Москва горит" Маяковский использовал некоторые собственные тексты: в начале части - отрывок из поэмы "Владимир Ильич Ленин", а в финале - первое четверостишие "Марша двадцати пяти тысяч" в измененном виде и второе четверостишие "Марша ударных бригад". Для второй половины текста летучки № 5 были переработаны два заключительных стиха стихотворения "Февраль".

Вначале пьеса была озаглавлена "1905 год", потом Маяковский дал ей название "Москва горит".

Менялся и подзаголовок. В одном из машинописных текстов имелся подзаголовок "пантомима-феерия". Он не вполне подходил к характеру пьесы, так как под определением "пантомима" подразумевается зрелище без слов. Правда, в цирке пантомимой обычно называют представление при участии артистов различных жанров, но если в таком зрелище есть текст, то он играет второстепенную роль. А в пьесе "Москва горит" текст был очень важным элементом представления.

В другом машинописном тексте Маяковский вычеркнул слово "пантомима" и заменил его словами "героическая меломима". Но и такой подзаголовок не вполне отвечал жанру произведения, тем более что значение "мелоса", то есть музыки, было в спектакле небольшим.

Приближаясь к обозрению, "Москва горит" представляла собой, по определению Маяковского в том же его выступлении на заседании Художественно-политического совета, "литературно-исторический монтаж".

Создание Маяковским большого произведения для цирка было подготовлено предшествующим развитием его драматургии. В "Мистерии-буфф", "Клопе" и "Бане" приемы цирка и феерии входили в систему построения пьес для театра. "Чемпионат всемирной классовой борьбы" был написан специально для цирка, но, будучи произведением небольшого объема, ограничивался лишь тремя цирковыми жанрами (борьба, клоунада, монолог). "Москва горит" уже являлась цирковым зрелищем крупного масштаба, охватывающим самые разнообразные жанры и возможности цирка. Маяковский принес в цирк политическую остроту художника-публициста и мастерство поэта и драматурга.

Диалог построен в манере традиционных цирковых реприз. Наряду с диалогом Маяковский ввел текст неигрового порядка. Это, во-первых, повествовательный и агитационный текст, произносимый четырьмя глашатаями, а также клоунами; он комментировал действие и давал переходы от одной сценки к другой. Во-вторых, это лозунги и песни, вложенные в уста некоторых персонажей, в-третьих, тексты летучек - шесть агитационных четверостиший.

Маяковский выступает не только как драматург - мастер слова, но и как драматург-режиссер, сочинитель зрелищных действий. Он так обильно использовал различнейшие жанры циркового искусства и многообразные средства воздействия, так подробно разметил в сценарии традиционные цирковые трюки и аттракционы, что режиссерская работа оказалась в значительной степени проделанной драматургом. Маяковский ввел в действие выступления "рыжего" и музыкального клоуна, а также иную клоунаду, воздушную гимнастику, упражнения на трапеции, спуск из-под купола, выход на ходулях, парады, выход дрессировщиков с обручами, лошадей, собак, водяную пантомиму. И всё это было самым тесным образом связано с содержанием. Каждый аттракцион или трюк служил средством для изображения того или иного события, для характеристики какого-нибудь действующего лица приемами циркового искусства.

Цирковая арена дала Маяковскому возможность широко развернуть эффектные зрелищно-постановочные сцены, которые на обычной сцене театра могли быть даны в лучшем случае намеком: пожар, бои на баррикадах, конная атака, поезд карет с собачьей упряжью, проезды конки, автомобиля, трактора. Поэт смог создать и овеществленную карикатуру на свергнутую династию: выезд конных и шествие пеших царских памятников, распадающихся на ходу.

При всем обилии разнохарактерных средств воздействия "Москва горит" построена в единой художественной манере.

Договор с Центральным управлением государственных цирков (ЦУГЦ) о создании "пантомимы-феерии о событиях 1905 года" был подписан Московским обществом драматических писателей и композиторов от имени Маяковского 23 января 1930 года, а уже 20 февраля Маяковский читал "Москва горит" на заседании Художественно-политического совета ЦУГЦ. Совет принял "Москва, горит" к постановке в Первом московском государственном цирке.

28 февраля Маяковский снова прочитал "Москва горит" на заседании совета. На этот раз заседание было выездным: оно происходило на месте боев 1905 года-на Краснопресненской Трехгорной мануфактуре - при участии рабочих фабрики и актива Центрального дома комсомола Красной Пресни.

В резолюции, принятой собранием, говорилось: "Работу т. Маяковского "Москва горит" считаем нужной и правильной и приветствуем цирк в его переходе на новые рельсы - отображения нужных нам тем в цирковых представлениях".

Маяковский активно участвовал в подготовке постановки.

Премьера "Москва горит" в Первом московском государственном цирке (то есть на той же арене, на которой в 1921 году была разыграна "Мистерия-буфф" в честь III конгресса Коммунистического Интернационала) состоялась 21 апреля 1930 года - через неделю после смерти Маяковского.

Работу над спектаклем начал режиссер С. Э. Радлов, но из-за его болезни заканчивали ее Ф. П. Бондаренко и другие помощники Радлова. Следуя указаниям Маяковского, режиссура вместе с тем ввела и некоторые непредусмотренные им моменты, например, остроумно было изображено появление Николая II и Александры Федоровны: маленький царь и царица гигантского роста. Но некоторые замыслы Маяковского не были осуществлены. Так, отсутствовали выезд "табуна" царских памятников, турбина и др. Текст не звучал с необходимой четкостью. Сатирическим эпизодам недоставало остроты. Представление оказалось утяжеленным, теми действия замедленным.

В представлении было занято около 500 человек.

Набросок программы представления, написанный Маяковским, перешел в программу, выпущенную цирком, с незначительными изменениями.

Большое значение произведения Маяковского, принесшего в цирковое искусство политическую остроту и поэтическую культуру, отмечалось прессой, но критики единодушно указывали на пробелы, по существу, незавершенной постановки.

"Москва горит" ставилась в Москве, Ленинграде, Киеве, Саратове.

Первая редакция частично была опубликована в 1930 году о "Литературной газете" и в журналах; полностью - в XI томе Полного собрания сочинений Маяковского, вышедшем в 1936 году.

Появились переводы пьесы на немецкий язык (ГДР, 1967) и на английский (США, 1973).

За три недели до смерти Маяковского редакция журнала "Клубный репертуар" предложила ему издать "Москва горит", переработав пьесу для постановки под открытым небом.

Вторая редакция, получившая подзаголовок "массовое действие с песнями и словами", создана Маяковским путем правки напечатанного на машинке текста первой редакции; конец, начиная со слов "Кулак пытается нырнуть...", написан заново от руки. Коренная переработка финала вызвана не только необходимостью отказаться от водяной пантомимы, возможной лишь в условиях цирка, но и стремлением усилить политическую актуальность произведения. Это же стремление обусловило включение текста четырех летучек в самый текст пьесы.

Впервые вторая редакция была напечатана в номере "Клубного репертуара" (1930, № 5), целиком посвященном Маяковскому.

Ухтомский, Алексей Владимирович (1876-1905)-машинист депо Московско-Казанской железной дороги, один из героев революции, расстрелян начальником карательного отряда полковником Риманом, зверски расправлявшимся с восставшими.

Трапов, Д. Ф. (1855-1906) - в 1905 году петербургский генерал-губернатор, сыгравший видную роль в кровавом подавлении революции.

Присяжный поверенный - адвокат.

"Не хотитца ль проттица" - слова из пародии на мещанский "галантный" разговор.

Виттевская [...] конституция.- Витте, С. Ю. (1849-1915)-председатель совета министров в 1905-1906 годах, автор манифеста 17 октября 1905 года о конституции.

Страстная площадь - теперь площадь Пушкина.

Петр Великий, теряющий венок и ухвативший под мышку змия - имеется в виду памятник в Ленинграде работы Фальконё.

Екатерина [Вторая], с барельефа которой разбегаются вельможи...- памятник в Ленинграде работы Микешина.

Александр [Второй] с головой в руке.- Намек на убийство Александра II революционерами.

Александр Третий на брыкающемся коне.- Имеется в виду памятник, стоявший в Ленинграде.

На пуховик Александры Феодоровны вскочил Александр Феодорович.- Александра Феодоровна - императрица, жена Николая II; Александр Феодорович - Керенский.

Декабрьская кровавая школа - московское восстание в декабре 1905 года.