"Общее" и "мое"

Чуть-чуть еще, и он почти б 
был положительнейший тип. 

Иван Иваныч - 
             чуть не "вождь", 
дана 
    в ладонь 
            вожжа ему. 
К нему 
      идет 
          бумажный дождь 
с припиской - 
             "уважаемый". 
В делах умен, 
             в работе - 
                       быстр. 
Кичиться - 
          нет привычек. 
Он 
  добросовестный службист - 
не вор, 
       не волокитчик. 
Велик
     его 
        партийный стаж, 
взгляни в билет - 
                 и ахни! 
Карманы в ручках, 
                 а уста ж 
сахарного сахарней. 
На зависть 
          легкость языка, 
уверенно 
        и пусто 
он, 
  взяв путевку из ЭМКА, 
бубнит 
      под Златоуста. 
Поет 
    на соловьиный лад, 
играет 
      слов 
          оправою 
"о здравии комсомолят, 
о женском равноправии". 
И, сняв 
       служебные гужи, 
узнавши, 
        час который, 
домой 
     приедет, отслужив, 
и... 
    опускает шторы. 
Распустит 
         он 
           жилет... 
                  и здесь, 
- здесь 
       частной жизни часики! - 
преображается 
             весь 
по-третье-мещански. 
Чуть-чуть 
         не с декабристов 
                         род - 
хоть предков 
            в рамы рамьте! 
Но 
  сына 
      за уши 
            дерет 
за леность в политграмоте. 
Орет кухарке, 
             разъярясь, 
супом 
     усом 
         капая: 
"Не суп,а квас, 
              который раз, 
пермячка сиволапая!.." 
Живешь века, 
            века учась 
(гении 
      не родятся). 
Под граммофон 
             с подругой 
                       час 
под сенью штор 
              фокстротится. 
Жена 
    с похлебкой из пшена 
сокращена 
         за древностью. 
Его 
   вторая зам-жена 
и хороша, 
         и сложена, 
и вымучена ревностью. 
Елозя 
     лапой по ногам, 
ероша 
     юбок утлость, 
он вертит 
         под носом наган: 
"Ты с кем 
         сегодня 
                путалась?.." 
Пожил, 
      и отошел, 
              и лег, 
а ночь 
      паучит нити... 
Попробуйте, 
           под потолок 
теперь 
      к нему 
            взгляните! 
И сразу 
       он 
         вскочил и взвыл. 
Рассердится 
           и визгнет: 
"Не смейте 
          вмешиваться 
                     вы 
в интимность 
            частной жизни!" 
Мы вовсе 
        не хотим бузить. 
Мы кроем 
        быт столетний. 
Но, боже... 
           Марксе,упаси 
нам 
   заниматься сплетней! 
Не будем 
        в скважины смотреть 
на дрязги 
         в вашей комнате. 
У вас 
     на дом 
           из суток - 
                     треть, 
но знайте 
         и помните: 
глядит 
      мещанская толпа, 
мусолит 
       стол и ложе... 
Как 
   под стекляннейший колпак, 
на время 
        жизнь положим. 
Идя 
   сквозь быт 
             мещанских клик, 
с брезгливостью 
               преувеличенной, 
мы 
  переменим 
           жизни лик, 
и общей, 
        и личной. 

Примечание

"Общее" и "мое". Впервые - газ. "Комсомольская правда", М., 1928, 5 июля.

Стихотворение перекликается с заметкой "Мещанин без канарейки", опубликованной в "Комсомольской правде" 9 сентября 1927 года, где, в частности, говорится: "...Днем на службе он говорит и пишет о коммунистической этике, о демократии, о режиме экономии. А после четырех часов кричит "демагогия" каждому, кто попробует возвысить голос на собрании, пилит жену за пережаренные котлеты, едет за город на служебной машине. Свою "идеологию" он как вицмундир надевает утром и снимает вечером. Побыл шесть часов коммунистом - и баста!"

ЭМКА (МК) - Московский комитет партии.

..бубнит под Златоуста - Иоанн Златоуст, знаменитый христианский проповедник и писатель IV в , славившийся своим красноречием.

...по-третье-мещански...- Третья Мещанская - улица в Москве (ныне ул. Щепкина). По названию этой улицы был назван фильм на бытовые темы режиссера А. Роома (1927).