Венера Милосская и Вячеслав Полонский

Сегодня я,
           поэт,
                 боец за будущее, 
оделся, как дурак.
                   В одной руке - 
венок
      огромный
               из огромных незабудищей, 
в другой -
           из чайных -
                       розовый букет.
Иду
    сквозь моторно-бензинную мглу
в Лувр. 
Складку
        на брюке
                 выправил нервно;
не помню,
          платил ли я за билет;
и вот
      зала,
            и в ней
                    Венерино 
дезабилье. 
Первое смущенье
                рассеялось когда,
я говорю:
          - Мадам!
По доброй воле,
                несмотря на блеск, 
сюда
     ни в жизнь не навострил бы лыж. 
Но я
     поэт СССР -
                 ноблес
                        оближ! 
У нас
      в республике
                   не меркнет ваша слава. 
Эстеты 
       мрут от мраморного лоска. 
Короче:
        я -
            от Вячеслава 
Полонского.
Носастей грека он.
                   Он в вас души не чает.
Он
   поэлладистей Лициниев и Люциев, 
хоть редактирует
                 и "Мир",
                          и "Ниву",
                                    и "Печать
и революцию".
Он просит передать,
                    что нет ему житья. 
Союз наш
         грубоват для тонкого мужчины. 
Он много терпит там
                    от мужичья, 
от лефов и мастеровщины. 
Он просит передать,
                    что, "леф" и "праф" костя, 
в Элладу он плывет
                   надклассовым сознаньем. 
Мечтает он
           об эллинских гостях, 
о тогах,
         о сандалиях в Рязани,
чтобы гекзаметром
                  сменилась
                            лефовца строфа, 
чтобы Радимовы
               скакали по дорожке, 
и чтоб Радимов
               был
                   не человек, а фавн,- 
чтобы свирель,
               набедренник
                           и рожки. 
Конечно,
         следует иметь в виду,- 
у нас, мадам,
              не все такие там. 
Но эту я
         передаю белиберду. 
На ней
       почти официальный штамп. 
Велено
       у ваших ног 
положить
         букеты и венок. 
Венера,
        окажите честь и счастье,
катите
       в сны его
                 элладских дней ладью...
Ну,
    будет!
           Кончено с официальной частью.
Мадам,
       адью! - 
Ни улыбки,
           ни привета с уст ее.
И пока
       толпу очередную
                       загоняет Кук,
расстаемся
           без рукопожатий
              по причине полного отсутствия 
рук.
Иду -
      авто дудит в дуду. 
Танцую - не иду. 
Домой!
       Внимателен
                  и нем 
стою в моем окне. 
Напротив окон
              гладкий дом 
горит стекольным льдом. 
Горит над домом
                букв жара - 
гараж. 
Не гараж -
           сам бог! 
"Миль вуатюр,
              дё сан бокс". 
В переводе на простой:
"Тысяча вагонов,
                 двести стойл". 
Товарищи!
          Вы
             видали Ройльса? 
Ройльса,
         который с ветром сросся? 
А когда стоит - 
кит. 
И вот этого
            автомобильного кита ж 
подымают
         на шестой этаж! 
Ставши
       уменьшеннее мышей, 
тысяча машинных малышей 
спит в объятиях
                гаража-колосса. 
Ждут рули -
            дорваться до руки. 
И сияют алюминием колеса,
круглые,
         как дураки.
И когда
        опять
              вдыхают на заре 
воздух
       миллионом
                 радиаторных ноздрей, 
кто заставит
             и какую дуру 
нос вертеть
            на Лувры и скульптуру?! 
Автомобиль и Венера - старо-с? 
Пускай!
        Поновее и АХРРов и роз. 
Мещанская жизнь
                не стала иной.
Тряхнем и мы футурстариной. 
Товарищ Полонский!
                   Мы не позволим 
любителям старых
                 дворянских манер 
в лицо строителям
                  тыкать мозоли, 
веками
       натертые
                у Венер.

Примечание

Негритоска Петрова. Впервые - журн. "Бузотер", М., 1927, № 19, май.

Венера Милосская и Вячеслав Полонский. Впервые - журн. "Новый Леф", 1927, № 5 (вышел в июле).

Написано после поездки в Париж (май 1927 года).

Полонский (Гусин), Вячеслав Павлович (1886-1932) - критик, редактор журналов "Новый мир", "Красная нива", "Печать и революция".

В статье "Ездил я так" Маяковский писал: "Чего это Лувр Полонскому втемяшился - Полонскому с него даже займа нет", и разъяснял, что "хвалить Париж - правительственное дело. Он им (правительствам. - А. К.) займы дает".

Радимов - см. примечания к стихотворению "Четырехэтажная халтура".

АХРР - Ассоциация художников революционной России (1922-1932) (см. примечания к стихотворению "Передовая передового").