Юбилейное
Александр Сергеевич,
разрешите представиться.
Маяковский.
Дайте руку!
Вот грудная клетка.
Слушайте,
уже не стук, а стон;
тревожусь я о нем,
в щенка смирённом львенке.
Я никогда не знал,
что столько
тысяч тонн
в моей
позорно легкомыслой головенке.
Я тащу вас.
Удивляетесь, конечно?
Стиснул?
Больно?
Извините, дорогой.
У меня,
да и у вас,
в запасе вечность.
Что нам
потерять
часок-другой?!
Будто бы вода -
давайте
мчать болтая,
будто бы весна -
свободно
и раскованно!
В небе вон
луна
такая молодая,
что ее
без спутников
и выпускать рискованно.
Я
теперь
свободен
от любви
и от плакатов.
Шкурой
ревности медведь
лежит когтист.
Можно
убедиться,
что земля поката,-
сядь
на собственные ягодицы
и катись!
Нет,
не навяжусь в меланхолишке черной,
да и разговаривать не хочется
ни с кем.
Только
жабры рифм
топырит учащённо
у таких, как мы,
на поэтическом песке.
Вред - мечта,
и бесполезно грезить,
надо
весть
служебную нуду.
Но бывает -
жизнь
встает в другом разрезе,
и большое
понимаешь
через ерунду.
Нами
лирика
в штыки
неоднократно атакована,
ищем речи
точной
и нагой.
Но поэзия -
пресволочнейшая штуковина:
существует -
и ни в зуб ногой.
Например
вот это -
говорится или блеется?
Синемордое,
в оранжевых усах,
Навуходоносором
библейцем -
"Коопсах".
Дайте нам стаканы!
знаю
способ старый
в горе
дуть винище,
но смотрите -
из
выплывают
Red и White Star'ы*
с ворохом
разнообразных виз.
Мне приятно с вами,-
рад,
что вы у столика.
Муза это
ловко
за язык вас тянет,
Как это
у вас
говаривала Ольга?..
Да не Ольга!
из письма
Онегина к Татьяне.
- Дескать,
муж у вас
дурак
и старый мерин,
я люблю вас,
будьте обязательно моя,
я сейчас же
утром должен быть уверен,
что с вами днем увижусь я.-
Было всякое:
и под окном стояние,
письма,
тряски нервное желе.
Вот
когда
и горевать не в состоянии -
это,
Александр Сергеич,
много тяжелей.
Айда, Маяковский!
Маячь на юг!
Сердце
рифмами вымучь -
вот
и любви пришел каюк,
дорогой Владим Владимыч.
Нет,
не старость этому имя!
Тушу
вперед стремя,
я
с удовольствием
справлюсь с двоими,
а разозлить -
и с тремя.
Говорят -
я темой и-н-д-и-в-и-д-у-а-л-е-н!
Entre nous**...
чтоб цензор не нацикал.
Передам вам -
говорят -
видали
даже
двух
влюбленных членов ВЦИКа.
Вот -
пустили сплетню,
тешат душу ею.
Александр Сергеич,
да не слушайте ж вы их!
Может
я
один
действительно жалею,
что сегодня
нету вас в живых.
Мне
при жизни
с вами
сговориться б надо.
Скоро вот
и я
умру
и буду нем.
После смерти
нам
стоять почти что рядом:
вы на Пе,
а я
на эМ.
Кто меж нами?
с кем велите знаться?!
Чересчур
страна моя
поэтами нища.
Между нами
- вот беда -
позатесался Надсон.
Мы попросим,
чтоб его
куда-нибудь
на Ща!
А Некрасов
Коля,
сын покойного Алеши,-
он и в карты,
он и в стих,
и так
неплох на вид.
Знаете его?
вот он
мужик хороший.
Этот
нам компания -
пускай стоит.
Что ж о современниках?!
Не просчитались бы,
за вас
полсотни отдав.
От зевоты
скулы
разворачивает аж!
Дорогойченко,
Герасимов,
Кириллов,
Родов -
какой
однаробразный пейзаж!
Ну Есенин,
мужиковствующих свора.
Смех!
Коровою
в перчатках лаечных.
Раз послушаешь...
но это ведь из хора!
Балалаечник!
Надо,
чтоб поэт
и в жизни был мастак.
Мы крепки,
как спирт в полтавском штофе.
Ну, а что вот Безыменский?!
Так...
ничего...
морковный кофе.
Правда,
есть
у нас
Асеев
Колька.
Этот может.
Хватка у него
моя.
Но ведь надо
заработать сколько!
Маленькая,
но семья.
Были б живы -
стали бы
по Лефу соредактор,
Я бы
и агитки
вам доверить мог.
Раз бы показал:
- вот так-то, мол,
и так-то...
Вы б смогли -
у вас
хороший слог.
Я дал бы вам
жиркость
и сукна,
в рекламу б
выдал
гумских дам.
(Я даже
ямбом подсюсюкнул,
чтоб только
быть
приятней вам.)
Вам теперь
пришлось бы
бросить ямб картавый.
Нынче
наши перья -
штык
да зубья вил,-
битвы революций
посерьезнее "Полтавы",
и любовь
пограндиознее
онегинской любви.
Бойтесь пушкинистов.
Старомозгий Плюшкин,
перышко держа,
полезет
с перержавленным.
- Тоже, мол,
у лефов
появился
Пушкин.
Вот арап!
а состязается -
с Державиным...
Я люблю вас,
но живого,
а не мумию.
Навели
хрестоматийный глянец.
Вы
по-моему
при жизни
- думаю -
тоже бушевали.
Африканец!
Сукин сын Дантес!
Великосветский шкода.
Мы б его спросили:
- А ваши кто родители?
Чем вы занимались
до 17-го года? -
Только этого Дантеса бы и видели.
Впрочем,
что ж болтанье!
Спиритизма вроде.
Так сказать,
невольник чести...
пулею сражен...
Их
и по сегодня
много ходит -
всяческих
охотников
до наших жен.
Хорошо у нас
в Стране советов.
Можно жить,
работать можно дружно.
Только вот
поэтов,
к сожаленью, нету -
впрочем, может, это и не нужно.
Ну, пора:
рассвет
лучища выкалил.
Как бы
милиционер
разыскивать не стал.
На Тверском бульваре
очень к вам привыкли.
Ну, давайте,
подсажу
на пьедестал.
Мне бы
памятник при жизни
полагается по чину.
Заложил бы
динамиту
- ну-ка,
дрызнь!
Ненавижу
всяческую мертвечину!
Обожаю
всяческую жизнь!
* (Красные и белые звезды (англ ).)
** (Между нами (франц.).)
Примечание
Юбилейное* Впервые-журн. "Леф", М.-П, 1924, № 2.
* (Примечания к стихотворению "Юбилейное" составлены В. Макаровым.)
Написано в связи со 125-летием со дня рождения А. С. Пушкина, отмечавшимся в стране 6 июня 1924 года.
В сохранившемся автографе стихотворения поставлена дата - "12/VII-1926 г.". по-видимому, редактором при подготовке текста к первой публикации.
Это стихотворение автор рассматривал как свою творческую удачу - в числе важнейших итогов 1924 года он называет "Юбилейное"- Пушкину. И стихи этого типа - цикл" ("Я сам", см. т. 1, наст, изд.)
В последние годы жизни Маяковский не раз возвращался к отстаиванию своей позиции по отношению к классикам, в первую очередь к Пушкину, ссылаясь в подтверждение своей мысли на стихотворение " Юбилейное".
Я теперь свободен от любви и от плакатов. - Речь идет о разрыве любовных отношений с Л. Ю. Брик ("свободен от любви") и о прекращении работы Маяковского над плакатами для Главполитпросвета (1922).
Шкурой ревности медведь лежит когтист.- Здесь Маяковский возвращается к одному из своих метафорических мотивов поэмы "Про это": "Сквозь первое горе бессмысленный, ярый, мозг поборов, проскребается зверь" и т. д.
"Коопсах" - в данном случае приведено сокращенное наименование Кооперации сахарной промышленности; ее вывески и рекламные плакаты изображали сахарную голову на синем фоне с расходящимися в разные стороны оранжевыми лучами.
Red и While Star'ы (англ.) - трансокеанские пароходные компании. Еще в 1924 году Маяковский намеревался ехать в Америку, но не получил визы.
...я сейчас же утром должен быть уверен...- Маяковский перефразирует строки из VIII главы "Евгения Онегина": "Я утром должен быть уверен, что с вами днем увижусь я". Маяковский знал наизусть многие произведения Пушкина и часто читал их вслух. Грузинская актриса Нато Вачнадзе, посетившая поэта в 1926 году, вспоминает: "В назначенное время я пришла к Владимиру Владимировичу на Лубянку... На столе, возле тахты, лежал томик Пушкина. "Вот, все на меня сердятся за мои стихи без ямбов, а ведь без Пушкина я не засыпаю - это моя любимая книга", - сказал мне Маяковский" ("Маяковский в воспоминаниях родных и друзей". М., "Московский рабочий", 1968).
Говорят - я темой и-н-д-и-в-и-д-у-а-л-е-н! - Маяковский имеет в виду факты своей литературной биографии, связанные с отношением современной (в том числе лефовской) критики к поэме "Про это".
Между нами... позатесался Надсон.- Надсон. Семен Яковлевич (1862-1887) - русский поэт Поэзия его. особенно в последние годы жизни, выражала разочарование, бессилие, чувство безысходной тоски, охватившее широкие слои мелкобуржуазной интеллигенции в конце XIX века, Предлагая отправить Надсона "куда-нибудь на Ща", Маяковский подчеркивает этим что в поэзии, которая не несет в себе созидательной силы (несмотря на го, что в первоначальный период в творчестве Надсона известное место занимает и гражданская тематика), нельзя видеть продолжение и развитие традиций Пушкина и Некрасова
Дорогойченко, Алексей Яковлевич (1894-1947) - советский писатель, начавший свой творческий путь ординарными стихами.
Герасимов, Михаил Прокофьевич (1889-1939), Кириллов, Владимир Тимофеевич (1890-1943) - поэты литературной группы "Кузница".
Родов - см. примечания к стихотворению "Протестую!" (стр. 380).
Ну, а что вот Безыменский?! Так... ничего... морковный кофе.- Безыменский А. И. (1898-1973) - советский поэт. Его стихи тех лет, революционные по содержанию, в ряде случаев были вялыми по форме.
Правда, есть у нас Асеев Колька. Этот может. Хватка у него моя. Но ведь надо заработать сколько! Маленькая, но семья.- Асеев (Штальбаум), Николай Николаевич (псевдонимы: Буль-Буль и, коллективный, Асготрет - от первых слогов фамилий: Асеев Н Н., Городецкий С. М., Третьяков С. М.)* (1889-1963) - советский поэт, один из активных участников журнала "Леф", член его редколлегии. В отзыве об Асееве Маяковский отмечал не только позитивную сторону его таланта ("Этот может")- главное, что, по мнению Маяковского, связывало их дружбу,- но и обращал внимание на негативную сторону творчества Асеева, о чем юворит вторая часть данной ему характеристики ("Но ведь надо заработать сколько!"). Здесь подразумевается опасность, от которой Маяковский предостерегал Асеева: литературная спешка, недостаточная шлифовка, нечеткая в отдельных случаях гражданская позиция. Маяковскому было свойственно чувство большой ответственности за качество советской поэзии в целом, и он выражал в своем определении мысль, высказанную К. Марксом: "Писатель, конечно, должен зарабатывать, чтобы иметь возможность существовать и писать, но он ни в коем случае не должен существовать и писать для того, чтобы зарабатывать" (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., изд. 2-е. М., Гос. изд. политической лит-ры, 1955, т. 1, стр. 76). Творческое общение с В. В. Маяковским (с 1913 года) помогло формированию таланта Асеева.
* (См. И. Ф. Масанов. Словарь псевдонимов. Изд. Всесоюзной книжной палаты, М., 1941 - 1949, тт. 1, 3 и М., 1956- 1960, тт. 1, 4.)
Асеев, как и Маяковский, принял Великую Октябрьскую социалистическую революцию не колеблясь, но его отношение к ней не было столь ясно и определенно, как у Маяковского. Асеев понимал, что жизнь несет его в "сторону нового", но "это новое еще не было миросозерцанием". "Оно для меня... скорее было выходом из старого, возможностью, предощущением, тем, что выражалось в коротеньком определении "хуже не будет", определением, ставившим многих на невозвратный путь" (Асеев Н. Дневник поэта. Л., 1929, стр. 41). "Но подобно тому как принятие Октябрьской революции для Асеева не означало ее полного понимания, так и его близость к Маяковскому еще не могла сама по себе быть гарантией от возможных творческих ошибок. Чтобы убедиться в этом, достаточно сопоставить такие произведения, как "Про это" (1923) В. Маяковского и "Лирическое отступление" (1924) Н. Асеева (В. П. Раков. Маяковский и советская поэзия 20-х годов. М., "Просвещение", 1976, стр. 164). В поэме "Лирическое отступление" Асеева прежде всего отразилась растерянность поэта в связи с оживлением мещанской стихии в период НЭП'а.
При копировании материалов просим ставить активную ссылку на страницу источник:
http://v-v-mayakovsky.ru/ "Владимир Владимирович Маяковский"