Бюрократиада

 Бульвар. 
 Машина. 
 Сунь пятак - 
 что-то повертится, 
 пошипит гадко. 
 Минуты через две, 
 приблизительно так, 
 из машины вылазит трехкопеечная 
 шоколадка. 
 Бараны! 
 Чего разглазелись кучей?! 
 В магазине и проще, 
 и дешевле, 
 и лучше. 

 Черт, 
 сын его 
 или евонный брат, 
 расшутившийся сверх всяких мер, 
 раздул машину в миллиарды крат 
 и расставил по всей РСФСР. 
 С ночи становятся людей тени. 
 Тяжелая - подъемный мост! - 
 скрипит, 
 глотает дверь учреждений 
 извивающийся человечий хвост. 
 Дверь разгорожена. 
 Еще не узка им! 
 Через решетки канцелярских баррикад, 
 вырвав пропуск, идет пропускаемый. 
 Разлилась коридорами человечья река. 

 (Первый шип - 
 первый вой - 
 "С очереди сшиб!" 
 "Осади без трудовой!") 

 - Ищите и обрящете,- 
 пойди и "рящь" ее! - 
 которая "входящая" и которая "исходящая"?! 
 Обрящут через час-другой. 
 На рупь бумаги - совсем мало! - 
 всовывают дрожащей рукой 
 в пасть входящего журнала. 
 Колесики завертелись. 
 От дамы к даме 
 пошла бумажка, украшаясь номерами. 

 От дам бумажка перекинулась к секретарше. 
 Шесть секретарш от младшей до старшей! 
 До старшей бумажка дошла в обед. 
 Старшая разошлась. 
 Потерялся след. 
 Звезды считать? 
 Сойдешь с ума! 
 Инстанций не считаю - плавай сама! 
 Бумажка плыла, шевелилась ел". 
 Лениво ворочались машины валы. 
 В карманы тыкалась, 
 совалась в портфели, 
 на полку ставилась, 
 клалась в столы. 
 Под грудой таких же 
 столами коллегий 
 ждала, 
 когда подымут ввысь ее, 
 и вновь 
 под сукном 
 в многомесячной неге 
 дремала в тридцать третьей комиссии. 

 Бумажное тело сначала толстело. 
 Потом прибавились клипсы-лапки. 
 Затем бумага выросла в "дело" - 
 пошла в огромной синей папке. 
 Зав ее исписал на славу, 
 от зава к замзаву вернулась вспять, 
 замзав подписал, 
 и обратно к заву 
 вернулась на подпись бумага опять. 
 Без подписи места не сыщем под ней мы, 
 но вновь
 механизм
 бумагу волок, 
 с плеча рассыпая печати и клейма 
 на каждый 
 чистый еще 
 уголок. И вот, 
 через какой-нибудь год, 
 отверз журнал исходящий рот. 
 И, скрипнув перьями, 
 выкинул вон 
 бумаги негодной - на миллион.

 Высунув языки, 
 разинув рты, 
 носятся нэписты 
 в рьяни, 
 в яри... 
 А посередине 
 высятся 
 недоступные форты, 
 серые крепости советских канцелярий. 
 С угрозой выдвинув пики-перья, 
 закованные в бумажные латы, 
 работали канцеляристы, 
 когда 
 в двери 
 бумажка втиснулась: 
 "Сокращай штаты!" 
 Без всякого волнения, 
 без всякой паники 
 завертелись колеса канцелярской механики. 
 Один берет. 
 Другая берет. 
 Бумага взад. 
 Бумага вперед. 
 По проторенному другими следу 
 через замзава проплыла к преду. 
 Пред в коллегию внес вопрос: 
 "Обсудите! 
 Аппарат оброс". 

 Все в коллегии спорили стойко. 
 Решив вести работу рысью, 
 немедленно избрали тройку. 
 Тройка выделила комиссию и подкомиссию. 
 Комиссию распирала работа. 
 Комиссия работала до четвертого пота. 
 Начертили схему: 
 кружки и линии, 
 которые красные, которые синие. 
 Расширив штат сверхштатной сотней, 
 работали и в праздник и в день субботний. 
 Согнулись над кипами, 
 расселись в ряд, 
 щеголяют выкладками, 
 цифрами пещрят. 
 Глотками хриплыми, 
 ртами пенными 
 вновь вопрос подымался в пленуме. 
 Все предлагали умно и трезво: 
 "Вдвое урезывать!" 
 "Втрое урезывать!" 
 Строчил секретарь - 
 от работы в мыле: 
 постановили - слушали, 
 слушали - постановили... 
 Всю ночь, 
 над машинкой склонившись низко, 
 резолюции переписывала и переписывала 
                                   машинистка. 
 И... 
 через неделю 
 забредшие киски 
 играли листиками из переписки.

 По-моему, 
 это 
 - с другого бочка - 
 знаменитая сказка про белого бычка.

 Я, 
 как известно, 
 не делопроизводитель. 
 Поэт. 
 Канцелярских способностей у меня нет. 
 Но, по-моему, 
 надо 
 без всякой хитрости 
 взять за трубу канцелярию 
 и вытрясти. 
 Потом 
 над вытряхнутыми 
 посидеть в тиши, 
 выбрать одного и велеть: 
 "Пиши!" 
 Только попросить его: 
 "Ради бога, 
 пиши, товарищ, не очень много!"

'Сказка о Красной Шапочке'. Работа Кукрыниксов. 1941

Примечание

Бюрократиада. Впервые - газ. "Известия ВЦИК", М., 1922, 2 апреля.

"Осади без трудовой!" - В первые годы Советской власти (1919-1924) трудовая книжка служила своеобразным удостоверением личности и заменяла паспорт.