Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче

(Пушкино. Акулова гора, дача Румянцева, 27 верст по Ярославской жел. дор.)

 В сто сорок солнц закат пылал, 
 в июль катилось лето, 
 была жара, 
 жара плыла - 
 на даче было это. 
 Пригорок Пушкино горбил 
 Акуловой горою, 
 а низ горы - 
 деревней был, 
 кривился крыш корою. 
 А за деревнею - 
 дыра, 
 и в ту дыру, наверно, 
 спускалось солнце каждый раз, 
 медленно и верно. 
 А завтра 
 снова 
 мир залить 
 вставало солнце ало. 
 И день за днем 
 ужасно злить 
 меня 
 вот это 
 стало. 
 И так однажды разозлясь, 
 что в страхе все поблекло, 
 в упор я крикнул солнцу: 
 "Слазь! 
 довольно шляться в пекло!" 
 Я крикнул солнцу: 
 "Дармоед! 
 занежен в облака ты, 
 а тут - не знай ни зим, ни лет 
 иди, рисуй плакаты!" 
 Я крикнул солнцу: 
 "Погоди! 
 послушай, златолобо, 
 чем так, 
 без дела заходить, 
 ко мне 
 на чай зашло бы!" 
 Что я наделал! 
 Я погиб! 
 Ко мне, 
 по доброй воле, 
 само, 
 раскинув луч-шаги, 
 шагает солнце в поле. 
 Хочу испуг не показать - 
 и ретируюсь задом. 
 Уже в саду его глаза. 
 Уже проходит садом. 
 В окошки, 
 в двери, 
 в щель войдя, 
 валилась солнца масса, 
 ввалилось; 
 дух переведя, 
 заговорило басом: 
 "Гоню обратно я огни 
 впервые с сотворенья. 
 Ты звал меня? 
 Чай гони, 
 гони, поэт, варенье!" 
 Слеза из глаз у самого - 
 жара с ума сводила, 
 но я ему - 
 на самовар: 
 "Ну что ж, 
 садись, светило!" 
 Черт дернул дерзости мои 
 орать ему,- 
 сконфужен, 
 я сел на уголок скамьи, 
 боюсь - не вышло б хуже! 
 Но странная из солнца ясь 
 струилась,- 
 и степенность 
 забыв, 
 сижу, разговорясь 
 с светилом постепенно. 
 Про то, 
 про это говорю, 
 что-де заела Роста, 
 а солнце: 
 "Ладно, 
 не горюй, 
 смотри на вещи просто! 
 А мне, ты думаешь, 
 светить 
 легко? 
 - Поди, попробуй! - 
 А вот идешь - 
 взялось идти, 
 идешь - и светишь в оба!" 
 Болтали так до темноты - 
 до бывшей ночи то есть. 
 Какая тьма уж тут? 
 На "ты" 
 мы с ним, совсем освоясь. 
 И скоро, 
 дружбы не тая, 
 бью по плечу его я. 
 А солнце тоже: 
 "Ты да я, 
 нас, товарищ, двое! 
 Пойдем, поэт, 
 взорим, 
 вспоем 
 у мира в сером хламе. 
 Я буду солнце лить свое, 
 а ты - свое, 
 стихами". 
 Стена теней, 
 ночей тюрьма 
 под солнц двустволкой пала. 
 Стихов и света кутерьма - 
 сияй во что попало! 
 Устанет то, 
 и хочет ночь 
 прилечь, 
 тупая сонница. 
 Вдруг - я 
 во всю светаю мочь - 
 и снова день трезвонится. 
 Светить всегда, 
 светить везде, 
 до дней последних донца, 
 светить - 
 и никаких гвоздей! 
 Вот лозунг мой - 
 и солнца!

Примечание

Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче. Впервые - сб. "Лирень", М., 1920.

Стихотворение написано летом (июнь - июль) 1920 года в разгар работы в РОСТА.