Вот так я сделался собакой

 Ну, это совершенно невыносимо! 
 Весь как есть искусан злобой. 
 Злюсь не так, как могли бы вы: 
 как собака лицо луны гололобой - 
 взял бы 
 и все обвыл. 

 Нервы, должно быть... 
 Выйду, 
 погуляю. 
 И на улице не успокоился ни на ком я. 
 Какая-то прокричала про добрый вечер. 
 Надо ответить: 
 она - знакомая. 
 Хочу. 
 Чувствую - 
 не моту по-человечьи. 

 Что это за безобразие! 
 Сплю я, что ли? 
 Ощупал себя: 
 такой же, как был, 
 лицо такое же, к какому привык. 
 Тронул губу, 
 а у меня из-под губы - 
 клык. 

 Скорее закрыл лицо, как будто сморкаюсь. 
 Бросился к дому, шаги удвоив. 
 Бережно огибаю полицейский пост, 
 вдруг оглушительное: 
 "Городовой! 
 Хвост!" 

 Провел рукой и - остолбенел! 
 Этого-то, 
 всяких клыков почище, 
 я и не заметил в бешеном скаче: 
 у меня из-под пиджака 
 развеерился хвостище 
 и вьется сзади 
 большой, собачий. 

 Что теперь? 
 Одни заорал, толпу растя. 
 Второму прибавился третий, четвертый. 
 Смяли старушонку. 
 Она, крестясь, что-то кричала про черта. 

 И когда, ощетинив в лицо усища-веники, 
 толпа навалилась, 
 огромная, 
 злая, 
 я стал на четвереньки 
 и залаял: 
 Гав! гав! гав!

Примечание

Вот так я сделался собакой. Впервые - журн. "Новый сатирикон", Пг., 1915, № 31.